Читать книгу - "Ожидая тебя - Кейси Майклз"

Но, глядя на Мередит, Алоизиус понимал, что красота девочки очень скоро расцветет. Эти рыжие волосы, эти длинные, стройные ноги. Эта заразительная улыбка. А эти глаза цвета утреннего неба? Пока она немного неуклюжая и нескладная, как молодой жеребенок, но когда подрастет, несомненно, станет красавицей.

И если Мередит не изменит своего намерения — а этот ребенок всегда отличался упрямством — когда вырастет, она непременно выйдет замуж за своего любимого Джека. По-детски откровенно она как-то призналась Алоизиусу в этом.

Да, придет день, и Мередит расцветет прекрасным цветком. Как поведет себя тогда Джек Колтрейн? Будет все так же считать ее своей сестрой? Позволит ли ему Мередит относиться к себе только как к сестре?

Алоизиусу было известно, о чем мечтал Клуни, на что надеялся Клэнси, чего им обоим хотелось от всего сердца. Это будет просто замечательно, если однажды Джон и Мередит посмотрят друг на друга и поймут, что ничего не может быть прекраснее, чем пожениться и прожить вместе до конца своих дней в Колтрейн-Хаусе…

Оба они любили поместье и считали, что нельзя позволить Августу его окончательно разорить. А Джон был просто одержим идеей сохранить дом и землю.

Лучшим решением проблемы будет, если Джон и Мередит обнаружат, что они не просто брат и сестра. Август, без сомнения, намеревался промотать все наследство Мередит и оставить ее без единого пенни. Пока Август жив, Мередит, разумеется, не будет представлена свету во время лондонского сезона и навсегда останется в поместье. Алоизиус считал, что она заслуживает лучшей доли. Ему также хотелось, чтобы Джон побольше думал о своем будущем, нежели был одержим своей страстной ненавистью к отцу.

Этого хотели все. Максвеллы. Клуни и Клэнси. Хани и все другие обитатели Колтрейн-Хауса. Все хотели самого лучшего для Джона и Мередит.

Все же самыми заинтересованными были Клуни и Клэнси. Как наседки, у которых было по одному цыпленку, они защищали, баловали и развлекали, взяв на себя роль родителей Джека и Мери. Клэнси занимался с Джеком, Клуни же ничто не могло помешать восхищаться Мери, даже тогда, когда она подложила ему в постель лягушку.

Алоизиус вздыхал, стараясь задвинуть подальше свои опасения. Впереди были годы и годы до тех пор, пока беспокоящие его проблемы возникнут и разрушат ту особую привязанность, которую чувствуют друг к другу эти дети.

Он закрыл книгу и положил ее перед собой на стол.

— Итак, мисс Фэрфакс, — сказал он, глядя на ёрзавшую на стуле девочку, — думаю, теперь ваша очередь. Надеюсь, вы написали что-то, что можете прочесть?

Мери улыбнулась. У ребенка был на редкость красивый ряд ровных белых зубов — хотя на маленьком, узком личике они казались несколько великоватыми.

— Да, мистер Бромли, — ответила она, вскочив с места. В руках у нее было несколько мятых и не слишком чистых листков. — У меня очень интересная история. Тебе понравится, Джек, — обернулась она к молодому Колтрейну.

— Ну, давай! — Джек откинулся на спинку жесткого стула и скрестил длинные ноги. — Как вы думаете, мистер Бромли, мы это переживем? Еще один рассказ Мери?

Мери бросила на него предупредительный взгляд.

— Так, — сказала она, с важным видом перебирая листки бумаги с коряво написанными буквами, многочисленными ошибками, а то и придуманными ею самой словами. — Если малыш перестал ныть, может, мне будет разрешено начать читать?

Алоизиус, прикрыв рот кулаком, кашлянул. Слишком взрослая для своих лет, подумал он, и слишком умная. Такова была Мередит Фэрфакс. Таким же был и Джон Колтрейн. Неудивительно, что Алоизиус остался в Колтрейн-Хаусе. Это были его дети, его любимые дети.

— Спасибо, — сказала наконец Мери. Джек, хотя и не мешал ей читать, был не слишком внимателен. — Однажды; — нерешительно продолжила она, Джон при этом театрально застонал, — жил-был совсем недалеко отсюда, в Ноттингемшире, один замечательный, смелый, умный, дерзкий…

— Прямо-таки образцовый, не так ли, мистер Бромли? — прервал ее, усмехнувшись, мальчик. — И такой невыносимо скучный.

— Робин Гуд не скучный, Джек Колтрейн, — воскликнула Мери, ударив его по плечу свернутыми в трубочку листками. — Он был чудесный, смелый, и дева Мэриан любила его, и все люди его любили. А он и его славные товарищи отбирали у нехороших богачей их добро и раздавали его бедным… Это так замечательно! Я хотела бы, чтобы Робин Гуд жил в наше время, я ускакала бы вместе с ним и стала бы одним из его славных товарищей.

— И ты бы стала жить в лесу, — сказал Джек, прикрывая голову руками от ее ударов, — стреляла бы королевских оленей и, возможно, носила бы мужское платье. Что за бред гуляет в твоей голове, Мери. Меня это просто пугает, вот что я тебе скажу.

Алоизиус медленно встал и хлопнул в ладоши, чтобы привлечь их внимание.

— Дети! Дети! Хватит. На сегодня довольно. Если хотите подраться, то, пожалуйста, подальше отсюда.

— Да, мистер Бромли. — Мери сделала книксен. Алоизиус учил ее, как себя следует вести леди, как быть женственной, но у нее все еще торчали локти и коленки. Скоро придется попросить кого-нибудь другого заняться этой стороной ее воспитания. Может, Люси, прачку? Она, если ему не изменяет память, когда-то играла Джульетту, но это было не менее ста лет тому назад.

— Пошли, Мери. — Джек бесцеремонно подтолкнул ее к двери. — Мы обещали нашему другу Киппу встретиться с ним в деревне в три часа.

— Значит, он приехал? — спросила Мери, пританцовывая возле Джека и ничуть не обидевшись за то, что он высмеял ее во время урока. — Я думала, что семестр кончится только в следующем месяце. Его что, выгнали? Он совершил что-нибудь непростительное? Он рассказывал мне на Рождество, что ему очень хочется сделать что-нибудь настолько ужасное, чтобы его тут же отослали домой и не разрешили бы возвращаться до окончания семестра. Почти всех потрясающих парней отсылают домой хотя бы на один семестр.

— У него болен отец, Мери, — покачал головой Джек. — Мать написала ему, что он должен приехать.

Мери остановилась на черной лестнице, глядя вслед Джеку, который шел впереди.

— О! Я не знала. Он очень болен?

Джек обернулся и серьезно посмотрел на Мери:

— Если ты мне обещаешь, что не побежишь и не бросишься Киппу на шею и… ну, не будешь вести себя как девчонка, я тебе скажу.

Мери прикусила нижнюю губу.

— Значит, он умирает? Да? Бедный Кипп.

Джек провел пятерней по длинным темным волосам, подумав, куда на этот раз подевалась тонкая черная ленточка, которой он завязывал волосы на затылке.

— Да, Мери. Не пройдет и месяца, как Кипп станет новым виконтом Уиллоуби. — Лицо Джека потемнело. — Видишь, как бывает. Кипп теряет отца, которого обожает. А я? У меня самый худший на свете отец, и этот негодяй, похоже, будет жить вечно.

Мери поспешила за братом, пока не оказалась рядом с ним и не прижала его руку к своей щеке.