Читать книгу - "Солнце Калифорнии - Эмили Маккей"

Он отрицательно покачал головой.

– Почему ты пятишься, дорогой? – тихо спросила его Лилиан, хотя он неподвижно застыл на одном месте.

– Я не пячусь, бабушка, – нервно сглотнув, попытался возразить он.

– Нет, ты именно пятишься, – настаивала она. – Ты уже в Калькутте, дорогой. Что заставляет тебя скрываться в такой дыре?

– Лилиан, ты бредишь, – придал силы своему голосу Джек. – Ты не могла бы хоть раз объясниться прямо?

– Если бы я имела такую непрактичную привычку, как чистосердечность, то не владела бы и половиной той информации, которой оперирую, – добродушно рассмеялась она на его возглас возмущения. – Но я деловая женщина и не могу позволить себе такой роскоши, как откровенное общение, даже если мне этого очень хочется. Но пусть это признание останется строго между нами, милый мой мальчик, – доверительно прошептала она, проведя тонкой рукой вдоль руки Джека, и тотчас радушно воскликнула, глядя через его плечо: – А вот и наша малышка Сэс, которую мы так давно не видели. Джек, пойди, освежись перед аперитивом, – велела бабушка, и туман нависшей над ним опасности наконец рассеялся. – Да поторопись, скоро накроют к ужину! – весело бросила она ему вдогонку.

Джек вздохнул с облегчением. После холодного душа бабушкиных аутодафе все препоны и трудности начинали казаться ему сущим пустяком.

Он кивнул Сэс в знак приветствия и оставил женщин одних.

– Я тут подсчитала, как давно ты не навещала свою старую Лилиан, – добродушно сказала мадам Кольбер.

Для каждого из окружения у нее был свой безошибочный подход. Оставалось лишь изумляться тому, с какой стремительностью она переключалась с одной волны на другую в зависимости от цели и окружения. Джек бесконечно уважал свою бабушку, но сколько он ни наблюдал за ней, сколько ни предпринимал попыток угадать ее секрет – тот беспроигрышный алгоритм, которым она пользуется в своей деловой и бытовой жизни, – ему это так и не удавалось. Лилиан ускользала от него, как и ото всех, кто ее знал.

– Рада быть здесь снова, – мило, но сдержанно ответила Сэс.

– Дорогая, ты чудесно выглядишь. Но в твоем возрасте это и не удивительно.

– А вы выглядите потрясающе в любом из ваших возрастов, Лилиан, – улыбнулась ей в ответ девушка.

– Да, с каждым годом этих возрастов у меня становится все больше и больше, – не без гордости отозвалась мадам Кольбер, давая понять, что ценит нетривиальные комплименты.

Сэс улыбнулась еще шире.

Лилиан предложила гостье присесть, а сама решила разлить по бокалам аперитив. Пожилая дама любила продемонстрировать свои неистребимые светские навыки и неподвластную времени грацию.

– И как чудесно, что ты наконец избавилась от своих отвратительных джинсов и спортивных курток с эмблемами клубов, от замызганных кроссовок и прочих мерзопакостных атрибутов дворового детства, – не поскупилась она на эпитеты, очень развеселив этим Сэс, так, что та предусмотрительно отставила бокал, чтобы не расплескать, хохоча. – Будем ужинать в несколько усеченном составе, – оповестила ее хозяйка. – Маркус и Сабрина сейчас на премьере очередного блокбастера, снятого на деньги «короля Голливуда», – съязвила она. – Останутся на вечеринку.

– А кого вы называете «королем Голливуда»? – поинтересовалась Сэс.

– Это не я, а все его так называют, и, на мой субъективный взгляд, вполне заслуженно, – со значением добавила владелица киностудии. – Этот человек показывает всем и каждому в нашей индустрии, как нужно делать дело!

– Вы говорите о Спилберге? – предположила молодая женщина.

– О ком же еще? Конечно, о Стивене. О человеке, которому систематически удается совершать невозможное… Но как бы я его ни ценила, собрались мы для несколько иного разговора… Так о чем я говорила? – проверила Лилиан Кольбер, насколько внимательно ее слушала гостья.

– Мистер Хадсон и мадам Деверо на премьере, – отчеканила как на экзамене Сэс Кэссиди.

– Верно, – удовлетворенно кивнула пожилая леди. – Девлин на работе. Будет поздно. Белла проведет этот вечер с друзьями.

– И кто же остается? – весело спросила ее Сэс.

– Я, ты и мой дорогой внучек. Зато сможем всласть наговориться. Вот уж поболтаем обо всем, – убежденно проговорила Лилиан, чем навела Сэс на мысль, что следует сохранять бдительность и при первой же подходящей возможности ретироваться.

Она-то хорошо знала, чем обычно заканчиваются милые посиделки с Лилиан: полной опустошенностью и таким чувством, что из тебя калеными клещами вынули все, даже самые сокровенные мысли и переживания. А на данном этапе жизни Сэс не могла этого допустить. У нее появились тайны, которых она ни перед кем не хотела бы раскрывать.

– Помню, когда была маленькой, вы постоянно устраивали подобные ужины для своих. Мне тогда каждое такое событие представлялось подлинным торжеством роскоши и вкуса. Все неизменно приходили такими нарядными, стол сервировали в высшей степени элегантно, подавали все только самое лучшее, и разговоры велись чрезвычайно умные. Для ребенка наблюдать такое было лучшей школой светской учтивости.

– Сейчас подобные события случаются гораздо реже. Во-первых, я уже не так молода и энергична. Предпочитаю экономить не столько деньги, сколько собственные силы на действительно важные вещи. Да и дети все чаще стали выбирать досуг вне дома, а вслед за ними и внуки. То, что Джек сейчас здесь, объясняется лишь тем, что я его об этом попросила. Обычно и он находит себе дела поинтереснее, нежели развлекать свою старую бабушку, – поделилась с гостьей Лилиан Кольбер.

С какой бы непринужденностью эта дама ни вела разговор, и даже если могло показаться, что она упоминает о чем-либо лишь к слову, что называется, невзначай, Сэс Кэссиди по собственному опыту знала, что это только удачная иллюзия непосредственности. На самом деле следует крайне внимательно относиться к словам мадам Кольбер, потому что она говорит лишь то, что должно быть озвучено в силу каких-то причин. Она сознательно выстраивает разговор таким образом, чтобы затронуть мимоходом те или иные цели, либо для того, чтобы проследить реакцию на свои слова, либо для того, чтобы дать собеседнику информацию для размышления. И уже от собеседника, его опыта и сообразительности будет зависеть, как он воспользуется этой информацией.

В данный момент Сэс просто старалась ничего не упустить и не сболтнуть лишнего, чтобы после в спокойной обстановке осмыслить свой визит к пожилой влиятельной даме, от которой зависит судьба ее кинопроекта. Однако все эти тактические нюансы вовсе не отменяли глубоких и сердечных отношений, которые изначально сложились между крестной и крестницей.

– До меня дошли сведения, что некая начинающая сценаристка, – шутливо заговорила Лилиан, – считает мое отношение к всемирной истории двадцатого века обывательским.

Сказав это, она очень доброжелательно улыбнулась своей крестной дочери.

Сэс не считала нужным лукавить, когда дело касалось профессиональных отношений.