Читать книгу - "Ах, карнавал!.. - Люси Гордон"

— Ну вот, — продолжила она тему прогулки, — а к офису я вернусь чуть позже, и если тебя тут не будет, то доберусь до дома сама.

Он нехотя согласился, побурчав для приличия, и проводил ее взглядом, пока она не исчезла.

Рут вернулась в агентство ближе к вечеру. К большому облегчению Пьетро, она выглядела довольной.

Он позвонил во дворец и отпустил Мину домой, потому что по пути они решили купить мяса и овощей сами.

— Сегодня буду готовить я, — заявил он Рут. — Если, конечно, тебя это не пугает.

— Джино говорил, что ты отлично готовишь.

— Наверное, по сравнению с ним самим. Мне это нравится. Я люблю удивлять людей, которые просто не ожидают этой черты во мне.

Тони радостно встретил их, всячески выказывая свое расположение Рут, которую с первого же дня считал своей подопечной.

На столе они нашли записку от Мины, где было сказано, что она уже накормила Тони и погуляла с ним.

— Лучше дать ему лекарство сейчас, пока мы не сели ужинать, — сказал Пьетро и попросил гостью: — Не передашь мне тот маленький коричневый флакон, на полке, позади тебя?

Рут прочитала название на этикетке и кивнула:

— Хорошее лекарство. Часто ты ему даешь таблетки?

— Один раз в день. А откуда тебе известно, что лекарство хорошее?

— Откуда-то знаю, только не могу вспомнить, — она покрутила рукой и виновато улыбнулась.

— Может, пока я буду готовить, ты дашь ему лекарство? — выручил ее Пьетро.

Он вышел на кухню, но оставил дверь открытой, чтобы наблюдать за парочкой. Тони с доверчивым видом помахивал хвостом, и через пару секунд Рут управилась с заданием.

Потом она пришла на кухню и предложила свою помощь, но Пьетро ни за что не собирался уступить ей место. Чтобы чем-то ее занять, он попросил накрыть на стол.

Жаркое было великолепным, так же как и рис с горошком. Пьетро уверял, этот рецепт передавался в их роду из поколения в поколение и даже сам Джованни Соранцо очень любил это блюдо. Она скептически выгнула бровь:

— Да неужели?

— Послушай, я не Джино, мне-то уж можно верить. Если я говорю — значит, правда. Это было традиционное блюдо, с которого начинался обед дожей каждый год, в день Святого Марка.

— Ага, но где доказательства, что ему это нравилось?

— Он же ел это и не отравился, — резонно заметил Пьетро.

Они открыли вино.

— Значит, тебе можно верить, а Джино… вроде как нет? — осторожно спросила Рут, комкая в пальцах салфетку.

— Видишь ли, — подбирая слова, произнес Пьетро, — не хочется тебя огорчать… Но у него есть своя версия случившегося. И она значительно отличается от твоей. Да, я звонил ему.

От изумления глаза Рут округлились, а рот открылся.

— И?..

— Понимаешь, в чем дело… — Пьетро взял с полки фотоальбом и перелистнул несколько страниц. — Смотри.

На снимке был изображен Джино, а рядом с ним — пожилая женщина в переднике, похожая на него.

— Это его мать… Она работала тут? — догадалась Рут.

— Да. Несколько лет она была тут кухаркой. Джино вырос здесь.

— Значит, он вовсе не Банелли?

Пьетро качнул головой:

— Боюсь, что это всего лишь одна из его так называемых фантазий.

— Не понимаю. Но ведь вы же оба вроде из одного рода дожей…

— Дело в том, что титул дожей никогда не передавался по наследству, а присваивался кандидату после выборов. Их были сотни, из разных семей. Почти у каждого исконного венецианца в роду был кто-то из дожей.

— Может… тогда и сам Джино — всего лишь моя фантазия? Выдумка? — Рут замолчала и уставилась перед собой.

— Он просто любит приукрашивать свою жизнь, — нахмурясь, сказал Пьетро. — Наконец-то ты начинаешь понимать, какой он есть на самом деле.

— Это ничего не меняет. Мне все равно необходима его помощь, даже если я не…

— Что? — спросил он, но она не ответила. — Любишь ли ты его до сих пор? Рут, скажи мне правду.