Читать книгу - "Бедная Настя. Книга 2. Превратности любви - Елена Езерская"

— Как ты можешь быть таким жестоким?

— А вы?.. — Андрей махнул рукой и выбежал из комнаты отца, оставив его одного и с разбитым сердцем.

В коридоре к нему наперерез метнулся Забалуев.

— Андрей Петрович! Не проходите мимо.

— Что вам нужно, сударь?! — Андрей гневно обжег его взглядом с головы до ног.

— Фу, как мы стали сердиты, — Забалуев скривил губы и поморщился. — Вы так и не надумали оказать мне посильную финансовую помощь?

— Я надумал дать вам пинком под зад!

— Какая несдержанность! — покачал головой Забалуев, но на всякий случай чуть отодвинулся от него. — Тогда, быть может, вы выслушаете еще одно мое предложение? Весьма выгодное, смею вам сказать.

— Что еще за гадость вы придумали?

— Почему гадость? Я готов уступить вам собственную усадьбу. По сходной цене. Не отказывайтесь, Андрей Петрович. Лучшего подарка к свадьбе трудно придумать. Думаю, Наталья Александровна будет довольна.

— Вы готовы уступить мне вашу развалюху? — рассмеялся Андрей.

— Прекрасное имение — лес, угодья, недорого возьму.

— Побойтесь Бога, Андрей Платонович! От вашего леса остались одни щепки, а от угодий — пыль. Знаете ли, да ваше имение даром взять — оскорбление для приличного человека.

— Но можно все поправить, отремонтировать. Выйдет прекрасное семейное гнездышко. А, Андрей Петрович? Только как родственнику.

— Боюсь, вы опоздали со своим выгодным предложением. Свадебный подарок может вскоре не понадобиться. И больше вам не удастся нас шантажировать. Ваше время истекло, господин разоритель уездного дворянства!

— Постойте, Андрей Петрович! — бросился за уходящим Андреем Забалуев. — Куда же вы? Почему не понадобится? Что вы задумали? Постойте, да постойте же…

«Ах ты, черт!» — Забалуев без сил прислонился к стене в коридоре — он был сражен. Все его планы вытянуть деньги, чтобы покрыть долг в казне, рушились один за другим. Забалуев заметался, еще чего доброго Репнин выполнит свою угрозу и упечет его на веки вечные, отправит на каторгу. И тогда все — пиши пропало!

В этот момент он услышал в коридоре шаги. Забалуев отступил в тень — мимо него прошла в гостиную Татьяна. В руке у нее были саквояж и ридикюль — Забалуев вздрогнул. Он как-то видел, что в таком ридикюле Долгорукая возила свои украшения. Задержав дыхание, Забалуев на цыпочках двинулся за Татьяною следом. Он видел, как она поставила ридикюль на столик в гостиной и вышла с саквояжем в прихожую. И тогда Забалуев в один прыжок оказался в гостиной и схватил ридикюль.

— Андрей Платонович, что это вы делаете? — воскликнула только что вошедшая в гостиную Лиза.

— Я? Что? Где? — Забалуев бросил ридикюль на пол.

— Но это же маменькин! В нем она хранит свои украшения!

— Я так и думал, вот и решил проверить закрыто ли на ключ, — брякнул Забалуев.

— Вор! Вор! — во весь голос закричала Лиза.

— Да как вы смеете, Елизавета Петровна, вы что, вы считаете… — засуетился Забалуев.

— Вас выкинут из этого дома прежде нашего развода! Я прикажу исправнику следить за каждым вашим шагом, и, если вы еще раз что-нибудь украдете, он вас тотчас же посадит под арест.

— Я вижу, вы тоже лишились рассудка! Какой исправник, какой арест? И вообще, как вы смеете так разговаривать с законным супругом? Я — ваш господин! Перед Богом и людьми! Извольте быть со мной уважительным и во всем подчиняться!

— А вот это вы, Андрей Платонович, размечтались! Я вас больше не боюсь. Теперь здесь папенька хозяин. А он так просто этого не оставит, вас выкинут из нашего дома!

— Ваш папенька мне не указ, я ваш законный супруг! — в тон ей закричал Забалуев. — Хотите жаловаться? Бегите! Управимся и с вашим папенькой.

— Что это значит? — в гостиную, держась одной рукой за стену, медленно вошел князь Петр. — Кто вы такой, чтобы кричать на мою дочь в ее собственном доме?

— Я? — побагровел Забалуев. — Я ей законный супруг! Венчанный и супругой вашей одобренный!

— Однако это еще не дает вам право обижать ее.

— Он пытался украсть мамины драгоценности, — воскликнула Лиза.

— Наглая ложь! — высокомерно сказал Забалуев.

— Довольно! — прервал его Долгорукий. — Если вы не хотите, чтобы вас тотчас же выставили за порог, умерьте свой пыл и немедленно извинитесь перед Лизой.

— Да за что же? — всплеснул руками Забалуев. — Она меня почти публично оскорбила, выставили вором, и я же еще и должен извиняться? Увольте, Петр Михайлович! Это вы еще должны у меня прощения просить — пораспустили своих дамочек. Одна меня уже оболгала, обвинив в том, что сама и совершила, — дружка вашего, между прочим, любезного, барона Корфа, отравила. Но, слава Богу, есть еще на земле справедливость — меня оправдали! А теперь вторая за меня взялась — в воровстве обвинила. Да есть ли этому предел?!

— Папенька! — расплакалась Лиза. — Да что же это? Неужели же нет на него никакой управы?

— Вот что, дорогой зятек, — едва сдерживая злость, резюмировал Долгорукий. — Я не желаю больше ни видеть, ни слышать вас. Я не могу сейчас прогнать вас, ибо сделанного не вернешь, и вы еще считаетесь мужем Лизоньки. Но имейте в виду — как только я получу Высочайшее согласие на развод, вы и минуты в этом доме не останетесь.

— Что здесь такое, отец? — на шум в гостиную спустился Андрей. И следом потихоньку вышла Долгорукая.

— Все в порядке, — кивнул ему князь Петр, обнимая взволнованную Лизу. — Господин Забалуев уже уходит. — Забалуев осклабился и, изобразив реверанс, направился к двери. Андрей не посторонился, задев его плечом. Забалуев поморщился, но задираться не стал и, втянув воздуху, ужался до той степени, чтобы можно было протиснуться в оставленное Андреем пространство в растворе двери.

— Петруша… — решилась подать голос Долгорукая. — Я уже все собрала, уложила, можно ехать. Остались только детские вещи. Андрюшенька, ты уже разобрался, какие игрушки ты берешь с собой? Лиза, а ты проследила за Соней — взяла ли она карандаши и краски?

— Нет, маменька, — растерялся Андрей.

— Так пойди в свою комнату, поторопись. С ума с вами сойдешь, с озорниками. А ты, Лиза, готова уже?

— Я стараюсь, маменька, — Лиза с грустью посмотрела на отца. — Я обещаю вам, что все проверю. И Соне помогу.

— Хорошо, ступай, ступай, — кивнула ей мать.

— Дети так соскучились по тебе, Петруша, — нежно сказала Долгорукая, проводив Лизу мечтательным взглядом. — В Петербурге ты, видимо, не сможешь уделять им достаточно времени. А они так соскучились по тебе!

— Ты права — сейчас я особенно нужен им.

— Как бы дети не замерзли по дороге в Петербург. Зима все-таки.

— Да уж, не жарко. А что, если отложить нашу поездку до весны?