Читать книгу - "Строптивая для Тёмного лорда - Натаэль Зика"

И третье, что не отпускало – мысль о странностях с целительницей-маркизой и наставником. Глупо даже предполагать такое, но из головы не шла мысль – а не мог ли Томиниус оказаться тем простолюдином, который инициировал имперскую дочку?

 Или мог?

Наконец обед подошёл к завершению. Принц встал и предложил Лейнарду и леди Ариане перейти за ним в диванную.

- Я угощу вас волшебным напитком из жареных зёрен редчайшего дерева котте! Я уверен, вы никогда раньше не пробовали ничего подобного! А вас, герцог, проводят в Малую диванную, где вы встретитесь со своей невестой. Надеюсь, вы понимаете, какое вам оказано доверие и будете держаться с принцессой не только вежливо и учтиво, но и не станете тянуть к ней руки?

- Что вы, ваше высочество? Я не обижу девушку ни словом, ни делом! Благодарю за возможность увидеть невесту и поговорить с ней!

Нельзя сказать, что он сгорал от нетерпения поскорее остаться с девушкой наедине, но взглянуть на её лицо ему хотелось.

Однако принц и тут оказался себе верен – разрешил, да. Но…

Малая диванная, как оказалось, примыкала к Большой диванной, где собрались все остальные имперцы и сам хозяин. При этом двери между помещениями были распахнуты.

Более того, как выяснилось, наедине по-замнийски – это когда мужчина и девушка сидят напротив друг друга, а между ними широкий, хоть и низкий стол. А ещё двое слуг у входа, две женщины у стены позади невесты и одна сбоку у дивана, на котором та сидела.

И настежь раскрытые двери, через которые прекрасно просматриваются, как наслаждаются напитком котте император, маркиза и принц. В свою очередь они могут лично наблюдать, как проходят десять минут «наедине» у Ренарда и Даиры.

- Общайтесь, дети, общайтесь! – заметив замешательство герцога, подал голос его высочество. – Дайри, дитя, подними вуаль, позволь будущему супругу на себя взглянуть!

Ренард перевёл взгляд на девушку и…

И мысленно ахнул.

Глава   32

В первое мгновение Ренард решил, что его накрыло слепотой.

«Не надо было пробовать незнакомую еду. Особенно то мясо, с подливкой из местных трав. Недаром его вкус мне показался каким-то… странным. И вот, пожалуйста – расплата!»

Но спустя ещё мгновение герцог сообразил, что при полной потере зрения человек словно в колодец проваливается – вокруг, сколько не таращись, только непроглядная темнота и даже своих рук не разглядеть. А если потеря частичная, то перед глазами вместо чернил разливаются сумерки или очертания людей и предметов вдруг расплываются, теряют ясность и чёткость.

Но у него нигде ничего не темнело, не смеркалось и не расплывалось! Он по-прежнему видит прекрасно, просто видит невозможное и невероятное.

То, чего в принципе не может быть!

«Скорее всего, переизбыток силы не прошёл бесследно – у меня магическое опьянение, и всё, что я наблюдаю – всего лишь галлюцинации. Это не страшно, это пройдёт!»

Его светлость сморгнул раз, другой. Проверил источник – там всё было прекрасно – силы много, но не под завязку, а примерно на три четверти. И не считая проблем со зрительным восприятием, он чувствовал себя вполне здоровым.

Ренард перевёл взгляд на одну из компаньонок принцессы – он к ней раньше не особенно присматривался, но по ощущениям она не изменилась. Та же закутанная фигура, те же серо-коричневые одежды. Лицо бы увидеть, но что ему это даст, если он понятия не имеет, как эта женщина должна выглядеть на самом деле?

Он и принцессу до сих пор никогда не видел. Даже её изображения!

Замнийцы наотрез отказались, мол, у них так не принято: лицо незамужней девушки можно лицезреть только её родным! А портреты в Замнии строго запрещены уже из соображения безопасности, ведь на холст переселяется и часть души нарисованного человека!

Если кто-то захочет навредить, то ему не нужно напускать на обидчика проклятья или нанимать лиходеев – достаточно испортить портрет недруга, и того постигнут болезни, неудачи, а то и смерть!

Вот так и вышло, что вместо портрета будущей невесты он получил словесное описание: «волосы, как шёлк, губы – врата рая, щёки – персик».

Разумеется, такое описание мало что прояснило и совсем не подготовило к тому, что он увидел. И вот теперь он с трудом успокоил засбоившее сердце и положительно не понимал, что делать дальше.

«Сравнить бы с тем, кого я знаю в лицо? О!»

Следуя мелькнувшей идее, герцог через открытые двери посмотрел в сторону Большой диванной – на кузена и веду с принцем.

Они ничуть не изменились и выглядели так же, как на гоевом обеде.

«Может быть всё прошло, морок спал?» - с надеждой пронеслось в голове Ренарда.

И он снова вернулся к невесте и снова, как в первый раз, вздрогнул, увидев то же самое лицо, что и пять минут назад.

Ничего не изменилось!

А это значило, что он серьёзно влип!

- Ну что, зять, как тебе моя дочь? – его высочество не выдержал и подал голос, переключая внимание герцога на себя. – Правда же, она идеальна и словно создана специально для тебя?

- Д-да, - с запинкой пробормотал его светлость, - с трудом оторвав взгляд от Даиры. – Я потрясён.

- Всегда знал, что из вас получится чудесная пара! – продолжал ликовать правитель Замнии. – Что ж, не буду мешать, у вас осталось пять минут. Не теряй их впустую, Советник! В следующий раз ты сможешь увидеть лицо невесты только на свадебном обряде, а перекинуться с ней парой слов и того позже – во время брачной ночи!

Ренард вернулся к Даире и сглотнул – гой знает что! Не бывает так, не может так быть!

Перед ним сидел двойник леди Юлики.

- А-а… Я ослеплён! - наконец до его светлости дошло, что время идёт, а он даже не слышал голоса девушки. – Вы прекрасны, леди Даира.

Та молча слегка наклонила голову.

- Вы превзошли мои ожидания!

Девушка повторила то же движение.

Она явно не хотела говорить, но Ренарда словно что-то подстёгивало – он во чтобы то ни стало хотел услышать её голос!

«Неужели тот так же идентичен голосу графини, как и внешность? Ответь мне, ну же?»

- Скажите, леди, а как вам я? Вы ожидали большего или я совпал с вашим вкусом?

- Леди видела ваш портрет, - тихо произнесла компаньонка. – Она впечатлена и будет счастлива стать вашей супругой.

- Я обращался не к тебе, кто тебе дал право говорить