Читать книгу - "Последняя из рода Болейн - Карен Харпер"

Они обнялись, довольно церемонно, потом Анна коснулась губами щеки Вилла. Выглядела она прелестно, и слова сами собой полились из уст Марии.

— Да, Анна, я много раз видела, с каким жаром Его величество играет эту веселую роль. Однажды, — продолжила она, уже больше для самой себя, — он споткнулся и окунул руку в пунш^[108] по самый локоть.

— Я помню, — вставила Джейн Рочфорд, едва кивнув Марии и тут же вернувшись к незаконченной прическе Анны.

— Вилл думал, что здесь наш отец, Анна. — Мария отступила в сторону и смотрела, как Джейн суетливо хлопочет, надевая на Анну шапочку и драгоценные украшения.

— Ах, он где-то здесь, Мария. Сама понимаешь, он всегда где-нибудь поблизости. — Анна хихикнула, снова отыскала в зеркале глаза Марии. — Он бушевал и ругался целые дни напролет, сестра. Угрожал избить меня, да так и не собрался. И не мог — когда увидел, что Его величество не потерял ко мне интерес, а все карты остались у меня на руках.

— А сейчас эти карты все еще у вас, Анна? — полюбопытствовал Вилл.

— Погодите немного, сами увидите, мастер Кэри, — насмешливо ответила Анна. Она наклонилась, взяла ароматический шарик^[109] в ладанке на бархатной ленте и продолжила: — Он дарит мне драгоценности, присылает письма и цветы, дает щедрые посулы, так что отец теперь пляшет под мою дудку — погоди, Мария, сама увидишь, если не веришь. Я же по-прежнему отказываюсь делить ложе с Его величеством и твердо объявила ему, что прибыла сюда лишь на святки. А после я вернусь в Гевер и стану обдумывать следующий ход, как бы ни кипятился отец.

«Свой следующий ход», — механически повторила про себя Мария. Ей хотелось закричать: «Анна! Да ведь ты говоришь и поступаешь в точности как отец!» Снова вспомнилась ей маленькая бело-зеленая пешка, которую некогда подарила сестра короля; пешка до сих пор хранилась в шкатулке с драгоценностями. Мария частенько смотрела на нее долгими днями в Плэши, пока маленькая Кэтрин играла в саду под окном.

— А, вот и вы, Мария, Вилл. Чудесно выглядите. Как славно, что вы оба вернулись! — Томас Буллен погладил Марию по плечу, пожал руку Виллу. — Да, Мария, ты прекрасно выглядишь, как всегда. Разве что похудела немного.

— Я и постарела, отец. И поумнела.

Он внимательно гляделся в ее лицо и повернулся к Анне.

— Черное с красным на Святки, Анна? Да и прорези на платье слишком глубокие.

— Я еще не готова предстать в тюдоровских цветах, белом и зеленом, отец. А платье отлично идет к моим черным волосам и карим глазам, так и Джейн считает.

— Да, уж Джейн с тобой согласится. — Он резко повернулся к Виллу, и Мария заметила, что на тяжелой цепи, пересекавшей грудь бархатного, отделанного горностаевым мехом дублета отца добавился новый массивный золотой медальон.

— Твоя должность, Вилл, остается за тобой. О ней не беспокойся, и, разумеется, земли и усадьбы, пожалованные Его величеством, остаются в неприкосновенности. Как тебе известно, это Стаффа надо благодарить за то, что он сохранил твою должность, а теперь по доброй воле возвращает ее. Я не перестаю поражаться цинизму этого человека и полному отсутствию у него честолюбия, естественного при дворе, — а ведь король так явно ему благоволит! Как бы то ни было, я два-три месяца тому назад предложил ему несколько сотен фунтов за то, что он хранит твою должность, сказал ему, будто выиграл эти деньги в кости, — так он не захотел взять. Такого малого нечасто встретишь, он дурак, но, несомненно, преданный тебе друг.

— Несомненно. Преданный. — Голос Вилла прозвучал так зловеще, что даже Анна оторвала взор от зеркала. Томас Буллен прищурился, и Мария затаила дыхание.

— Ну, пора идти. Нельзя заставлять Владыку буянов ждать. Идемте, идемте! — Томас Буллен замахал унизанной перстнями рукой в сторону двери и выгнал их, словно кур из курятника, в зал, где уже толпились придворные.

Мария подивилась его спокойствию и благожелательности: она ожидала скорее безудержного гнева. Может статься, Анна усмирила отца и на самом деле была хозяйкой положения. Но, как сказал когда-то Вилл, их королем нельзя вертеть. Это он всеми вертит, как сам хочет.

С обеих верхних галерей, где помещались музыканты, грянули флейты, лютни, скрипки, барабаны, тромбоны. Вокруг толпились люди в ярких дорогих одеяниях, притопывали ногами, но никто не смел танцевать, пока не появился король. Марии было интересно, появится ли нынче вечером королева Екатерина. Невзирая на постоянное невнимание короля и возвышение им своего незаконного сына в обход дорогой дочери Марии, королева всегда участвовала в празднествах на святки. Мария представила себе маленькую фигурку королевы, трогательной в своем горе: она по-прежнему жила во дворцах своего супруга, больше ее не любившего. Потом на другом конце переполненного зала она мельком увидела Вильяма Стаффорда.

Мария застыла, весь зал словно отдалился от нее. Где-то вдалеке она еще слышала музыку, но зал, дрожащий от гула голосов, перестал для нее существовать. Вилл потянул ее за руку, и Мария пошла вперед. Стафф стоял далеко от них, на другом конце празднично украшенного, залитого светом факелов зала, а с обеих сторон от него, словно стражи в шелках, стояли две красавицы. Вилл направлял Марию прямо к ним. И вдруг на нее снова нахлынула вся горечь, испытанная в долгие месяцы, когда он перестал заезжать к ним в Плэши. Пять бесконечно долгих месяцев Стафф не появлялся, и Мария была уверена, что он забыл ее, а любит и дразнит кого-то другого.

— Вот не могу понять, отчего такой красивый дьявол не женится. Может, ты знаешь, жена? Ни за что не поверю, что он сохнет по той, которая ему никогда не достанется, не такой он дурак.

Ноги у Марии стали деревянными, она еле передвигала их по полу. Проходя мимо доброй герцогини Суффолк, Мария заметила ее приветливое лицо и кивнула, но улыбка не получилась, как она ни старалась. Ей было совершенно безразлично, что все окружающие думали: вот идет отставная возлюбленная короля, которую вернули ко двору после позорной ссылки.

Пусть они завидуют Анне и жалеют ее, Марию. Пусть жалеют, ибо ей никогда не быть с единственным человеком, которого она любит по-настоящему. Пусть все думают, будто она горюет из-за того, что лишилась внимания их ужасного короля.

Стафф с Виллом похлопали друг друга по плечу, а Мария стояла, словно приросла к полу. Насколько она могла видеть, он даже не взглянул в ее сторону. Обе дамы в малиновых платьях улыбались и, по всей видимости, ожидали, когда их представят пришедшим. Мария стояла ни жива ни мертва и старалась сохранить спокойствие на лице, удерживаясь от того, чтобы сжать в обеих руках складки своего небесно-голубого платья.

Стафф был совершенно неотразим, и после стольких месяцев разлуки она едва сдерживалась, чувствуя его всем своим существом так близко. На нем был темно-бордовый бархатный дублет с золотой каймой, в тон наброшенной на широкие плечи короткой накидке. Сквозь декоративные разрезы на могучей груди виднелась рубашка из богатой, расшитой золотом материи, а тяжелый кожаный пояс, усаженный блестящими металлическими бляшками, наглядно опровергал предположение, будто он всего лишь придворный щеголь, ни о чем, кроме развлечений, не думающий. Он выглядел еще более рослым и статным, чем помнила его Мария; бедра туго обтянуты малиновыми чулками, меж бедрами бугрится малиновый с золотом гульфик — безжалостное напоминание о том, чего она от него никогда не получит.