Читать книгу - "Шелковая паутина - Сандра Браун"

«Дорогой Эрик, мой адвокат уполномочен сообщить Вам, что в Национальном банке открыт секретный счет на имя Терона. Сумма, о которой идет речь, весьма значительна, и я надеюсь, что с годами она возрастет еще больше. Таким образом, когда Терон станет взрослым, он будет в состоянии заняться любым родом деятельности, каким пожелает. Вам может показаться странным мое условие: право распоряжаться счетом будет предоставлено Терону по достижении двадцатипятилетия, и не раньше. Но это моя воля, и я хотел бы, чтобы ее не нарушали.

Еще одна просьба. Двенадцатого апреля Терону исполнится два года, и я бы хотел, чтобы он получил фамилию Гуджонсен. Я считаю, что сын должен носить фамилию отца. Я безмерно благодарен Вам за то, что Вы одолжили мне своего сына, пусть даже на недолгий срок. Сильнее моей благодарности лишь любовь, которую я испытываю к мальчику и его матери. Надеюсь также, что ей тоже будет дозволено носить вашу фамилию. Эта фамилия принадлежит ей по праву.

Я считал и считаю Вас своим другом.

Сет».

Кэтлин убрала листок, чтобы не закапать слезами бумагу.

— Он все знал!

Эрик дернулся, но не обернулся.

— Похоже на то…

— Я могла бы догадаться… — Она села рядом с ним. — Сет был таким проницательным, таким тонким человеком. Он все видел, обо всем догадался.

Они помолчали, потом Кэтлин робко спросила:

— Что же ты намерен делать?

Он погладил ее по голове, подошел к камину. Огонь выплюнул облачко искр.

— Сам не знаю, — вздохнул Эрик. — Я два дня мучился, не знал, что решить. Хотел сначала сделать вид, что никакого письма не получал, но со мной связался адвокат. Он известил меня, что, если письмо потеряно на почте, в фирме имеется копия…

Эрик развел руками и с отчаянием воскликнул:

— Конечно, завещание можно оспорить, но… — Его голос померк. — Но разве я могу лишать своего сына такого шанса в жизни?

— Нет, не можешь, — тихо ответила Кэтлин.

Она ничем не могла помочь Эрику — он сам должен был принять решение.

— Правда, речь идет лишь о том, что мальчик должен носить мою фамилию, — размышлял вслух Эрик. — Что касается тебя, то условие выражено лишь в виде пожелания…

Ее сердце сжалось от боли. Как он может быть таким жестоким? Оказывается, она ему совсем не нужна! Он хочет лишь дать свое имя сыну. Зачем он приехал? Надеется, что она поможет ему облегчить совесть? Или боится, что она станет настаивать на своих правах?

— Ты прав, — выдавила Кэтлин.

— Я надеялся, что когда-нибудь и ты станешь носить мое имя. — Он обернулся. — Но я соглашусь жениться на тебе лишь в том случае, если ты любишь меня так же, как я тебя. Не нужно делать этого из-за сына.

Кэтлин не верила собственным ушам. Ей хотелось вскинуть голову, посмотреть ему в глаза, но она боялась, что ослышалась. Вместо этого она зажмурилась и стала молиться Богу — хоть бы сказанное не примерещилось ей, а оказалось правдой…

— Кэтлин, не убегай от меня, как в тот раз, — срывающимся голосом продолжал Эрик.

Только тут она открыла глаза и увидела, как по его обветренным щекам сбегают слезы.

— Ты говорила, что я эгоист, и видит Бог, ты права. Но раз уж я эгоист, то буду таким до конца. — Он откашлялся. — Черт с ней, с любовью. Выходи за меня замуж, даже если ты меня не любишь. Сделай это ради Терона и ради Сета. Мы можем даже… можем даже не спать друг с другом. Только давай поженимся.

— Эрик!

Она вскочила на ноги и бросилась ему на шею.

Он ошеломленно уставился на нее, но близость ее тела недвусмысленно дала ему понять, что это не мираж. Он ткнулся заплаканным лицом ей в плечо.

— Эрик, разве ты не знаешь, что я тебя люблю? Неужели ты этого не видел?

— Нет, не видел, — ответил он, вытирая глаза прядью ее волос. — Ведь ты все время от меня сбегала.

— Из-за того, что любила. Мое чувство было таким сильным, что я боялась: все увидят, как я к тебе отношусь. Милый, я влюбилась в тебя с самого первого дня. Я не скрывала от Сета, что продолжаю любить отца моего ребенка.

Эрик выпрямился и посмотрел на нее сверху вниз.

— Я тоже давно люблю тебя. Нам все время что-то мешало. И вот сейчас ты говоришь, что любишь меня, а я не верю.

— Верь.

— Зачем же мы так мучили друг друга? Это я во всем виноват. Я чувствовал, какую бурю пробудила ты в моей душе, и испугался. Я стал беззащитным, уязвимым. Я боялся, что опять окажусь в такой ситуации, как после авиационной катастрофы.

При упоминании о катастрофе Кэтлин передернулась и крепче сжала Эрика в объятиях.

— Прости за ошибку, которую я тогда совершила.

— Дорогая, если мы начнем перечислять, кто из нас сколько совершил ошибок, список получится очень длинным. Закроем эту страницу нашей жизни. Я люблю тебя. С детства я привык считать, что любовь — признак слабости, но теперь я знаю: это признак силы. Я пока еще недостаточно силен, чтобы полностью осознать, насколько я люблю тебя. Но ты мне нужна, и я хочу, чтобы ты меня любила.

— Ах, любимый, — всхлипнула она, и они рухнули на диван, гладя, целуя, обнимая и лаская друг друга.

Каждый готов был отдать всего себя, а если получится, то и еще больше.

— Мне нравится этот дом, — сказал Эрик.

Они лежали в кровати.

Почти весь вечер они провели возле камина, но потом оделись, разбудили Терона и поужинали с ним.

Малыш очень обрадовался и все повторял: «Рик, Рик».

Потом они помыли мальчугана, поиграли с ним и снова уложили спать. И вот теперь Кэтлин лежала в постели, прижимаясь к мускулистому телу мужчины, которого она любила больше жизни.

— Я рада, что тебе понравился дом, — тихо сказала она, поглаживая его по плечу. — Только до горрда далеко. Здесь было бы неплохо проводить выходные, но я предпочла бы все-таки жить в Сан-Франциско. Например, у тебя, — осторожно добавила она.

Эрик обернулся к ней, заглянул в ее глаза и нежно сказал:

— Ну ты и штучка. Так я и поверил, что ты променяешь этот дворец на мою лачугу.

— Но я этого хочу. Здесь будет наш с тобой загородный дом. Я с удовольствием привела бы в порядок твою «лачугу», и мы могли бы там жить втроем. — Она лукаво посмотрела на него. — Как вспомню, какая там у тебя роскошная ванная, так в дрожь кидает.

Эрик тоже улыбнулся, но тут же посерьезнел:

— Понимаешь, моя компания только еще делает первые шаги. Каждый цент я вынужден вкладывать в дело. Боюсь, что не смогу обеспечить тебе тот стиль жизни, к которому ты привыкла.