Читать книгу - "Увольняюсь, Ваша Светлость! - Наталья Варварова"

и Выш стал прощаться с остальными и подталкивать его к выходу. Я тоже получила от него сигнал бровями: мол, надо сопроводить их до спальни Френсиса, а потом Выш проводит меня до моей.

Чудесный дом. Прекрасная компания, чтобы скоротать вечер. Уже за пределами кухни я услышала резкий звон, с каким Перес поставил бокал на стол.

Глава 82

Когда я все-таки очутилась в спальне и развесила на двери хитрые лепреконовы сети, то с удовольствием признала, что весь предыдущий опыт меня подвел. Подвоха не было.

Выш утянул меня наверх, чтобы не оставлять наедине с бесами. Перес, видимо, разозлился на самого себя, потому что провел рядом со мной около получаса и не попытался протолкнуть в мой адрес ни одного завуалированного оскорбления. Людвиг же… ну, наверное, все фейри обречены выглядеть таинственными, словно вот-вот последует нечто важное. Или же несколько эпох близкого соседства с людьми делали их таковыми в наших глазах.

Скинув удобное, уже полюбившееся, платье, я задумалась о том, что и должно было беспокоить меня на самом деле. Зайдет ли ко мне этой ночью герцог… Повода вроде бы нет, но нужен ли ему теперь повод?… А если зайдет, то это будет Конвей, который на этот раз попробует что-нибудь запомнить, или дикое божество с огромными рогами и дурным нравом?

В таких условиях вообще невозможно уснуть. Однако в комнате так тепло и уютно — особенно на фоне воющего за окном ветра… Новенькая целомудренная ночнушка приятно льнула к телу. В стекло зловеще скреблись ветки, а одеяло давило на меня всей своей тяжестью.

Не прошло и минуты с того момента, как залезла в кровать, и, вуаля, я уже не в силах оторвать голову от подушки.

Мне казалось, что я запомнила все сны, которые мне снились. По городу разгуливал Минотавр и все искал, где купить леденцов на палочке. Он собирался отдать их Френсису… Потом рядом со мной остановился Перес и стал стаскивать с меня перчатки, повторяя, что носить их в помещении дурной тон.

Наверное, в это мгновение я как раз выпрыгнула из сновидений, потому что увидела склонившегося надо мной мэра, который аккуратно снимал перчатку с левой руки.

— Кожа так и не привыкнет к этой атмосфере, если каждую ночь будешь продолжать кутаться. Я же говорил, — укоризненно сообщил Сноу и зачем-то погладил меня по щеке. Потом он наклонился ближе и губами приложился к подбородку.

Мое гадское сердце даже во сне приятно заныло. Я потянулась к нему, уперлась носом в грудь… И, наверное, на это ушли все мои силы, потому что тут же провалилась обратно в сон. А ведь могла бы рассказать важную новость — как благодаря Людвигу выяснила расположение моего мира.

Утром, разумеется, Конвей исчез, как ни случался, а я поняла, что набрасываться на меня, во всяком случае, каждую ночь никто не будет. Не стала анализировать, что я чувствую по этому поводу. Так гораздо спокойнее.

День пролетел быстрее предыдущих. Я ждала весточки от шантажиста, хотя бы намека — но тишина. Зато мы все-таки взяли третью горничную. Для разнообразия ее имя не имело отношения к цветам.

Джулия производила впечатление спокойной девушки, а, главное, крепкой и рассудительной. Ее не интересовало, сколько раз в неделю в дом приходят «богатые господа» и много ли времени проводит здесь хозяин. Она росла с тремя братьями и, при необходимости, легко даст отпор нашим исправившимся каторжникам. Мне понравилось ее открытое лицо и мягкий напевный говор, который будто будил во мне спрятанные воспоминания.

Поэтому отказала в месте еще четырем бесовкам, так и не дождавшихся своей очереди на собеседование. Выдала каждой по пирожному в качестве компенсации. Герцог, видимо, решил удвоить мою норму сладкого, и коробку с десертами принесли прямо с утра.

Когда наконец нам удастся снова поговорить — без поцелуев, а как двум взрослым людям — надо предупредить Конвея, что на сладкое я больше смотреть не могу.

Когда я утром вышла из ванной, на журнальном столике, помимо упаковки пирожных с огромным розовым бантом, я уверена, было еще кое-что. Аккуратный футляр из белого бархата. Однако стоило мне развести пошире занавески, чтобы впустить в спальню бледные солнечные лучи, как коробочки на месте не оказалось. И я, вместо того чтобы целый день ломать над этим голову, списала это на фокусы Выша.

Последние три дня он обучал Френсиса левитации предметов. Привыкнуть к тому, что стакан с молоком исчезает со стола у тебя перед носом невозможно, однако перестать хвататься за голову — с этим я вполне справлялась.

После обеда я взяла с собой лепрекона и демоненка — и мы поехали в Лепестки. Необходимо было убедиться, что следов разгрома в особняке не осталось. Ну, и заодно проконтролировать работу уборщиц, а также проверить заказанную мною доставку. Завтра в Белой гостиной встретятся как минимум двадцать девушек, на ежемесячное заседание Клуба высокой словесности.

Однако в этот день в бывшем борделе не было ни души. И я усомнилась, что расчет Выша был верным. Он поделился, в чем заключалась его идея, — и почему вчера хотел вывезти юного лорда на обед, а сегодня — в клуб, где собирались суккубы, которых тот на дух не переносил.

По версии Выша, Френсис бедокурил и выпроваживал женщин именно из своего дома, защищая отца и свою территорию. За пределами Сноу-Лоджа демоненок должен был вести себя прилично. Поэтому лепрекон решил закреплять поведенческие навыки на чужой территории.

Я не возражала. Судя по отзывам окружающих, Френсис, действительно, стал спокойнее.

За весь вечер Лепестки посетили всего две суккубы, но и лорд вел себя безупречно. Здоровался, не проявлял излишнего интереса… Еще бы, Выш несколько часов таскал его по тайникам и укромным местам особняка, знакомства с которыми я не удостоилась и за два года. Глаза мальчика лихорадочно блестели.

Я улучила минутку и ухватила лепрекона за рукав:

— Ты же не показывал ребенку что-то, что ему по возрасту еще не положено видеть?

— За кого вы меня принимаете, леди Джейн? — лепрекон обиделся чуть ли не по-настоящему. — Я привел Френсиса в пыточные. В свое время они считались лучшими в столице. А уж для каких целей их использовали, для допросов или для удовольствия, какое это имеет значение.

Не стала с ним спорить. В Лепестках у меня были и другие дела, и в особняк мэра мы вернулись поздним вечером. Я пообедала в полном одиночестве, размышляя, куда