Читать книгу - "Моя жизнь по соседству - Хантли Фицпатрик"

К нашему уходу начинают сгущаться сумерки. Я едва поспеваю за Джейсом, стремительно идущим к своему дому. У двери черного хода, ведущей на кухню Гарреттов, я резко останавливаюсь:

– Погоди!

– Извини, я практически уволок тебя. После такого разговора хочется под душ. Черт подери, Сэм, что это было?

– Понимаю тебя, извини, – отвечаю я тихо. Как Клэй мог бархатным, как кентуккский бурбон, голосом говорить такие вещи? А мама сидела и слушала, будто выпила целую бутылку того рома. Я тру лоб и снова бормочу: – Извини!

– Пора бы тебе перестать извиняться, – говорит Джейс.

Я делаю глубокий вдох и смотрю ему на кроссовки:

– А я больше ничего не могу… Чтобы исправить положение…

Ноги у Джейса огромные. У меня по сравнению с ним карликовые. Он как всегда в конверсах, я в шлепках. С минуту наши стопы стоят на одном уровне, потом он вклинивает свою между моими.

– Ты здорово держался, – хвалю я Джейса.

Он сует руки в карманы:

– Шутишь? Это ты останавливала Клэя всякий раз, когда он гипнотизировал мне заверениями, что черное – это белое, а брехня – это правда.

– Только потому что все это я уже слышала, – вздыхаю я. – На избавление от его гипнотических чар ушли недели.

Джейс качает головой:

– Клэй незаметно превратил разговор в какую-то фотосессию. Как у него получилось? Теперь понимаю, почему Тим так психовал из-за этого парня.

Мы молча смотрим на мой дом.

– Моя мама… – начинаю я и осекаюсь.

Клэй называет меня дочерью-предательницей, но все сложнее. Разве понять Джейсу, что мама столько лет воспитывала нас правильно? Ну или лучшим из доступных ей способов?

Джейс терпеливо ждет, когда я соберусь с мыслями.

– Хочу, чтобы ты знал… Моя мама не чудовище. Это не так важно, ведь поступила она очень плохо, только человек она не злой. Просто… – я осекаюсь, – не очень сильный.

Джейс распускает мне хвост, и волосы рассыпаются по плечам. Как мне не хватало этого жеста!

Когда мы уходили, я не оглянулась на маму. Какой смысл? Да и раньше, когда заглядывала ей в глаза, разобраться в увиденном не получалось.

– Наверное, мама не позовет меня на ужин в водно-теннисный клуб. Ни сегодня, ни потом…

– Не бойся, тебя нормально встретят у нас дома. – Джейс крепко-крепко прижимает меня к себе. – Давай послушаем Джорджа: ты заселишься ко мне в комнату и будешь спать на моей кровати. Я сразу подумал, предложение блестящее.

– Джордж говорил о комнате, а не о кровати, – напоминаю я.

– Он ведь сказал, что я никогда не писаю в кровать. Разве это не мотив?

– Есть люди, воспринимающие сухие простыни как должное. Понадобится дополнительная мотивация.

– Постараюсь ее найти, – обещает Джейс.

– Сейлор Мун, у меня родится братик! – кричит Джордж через дверь-ширму. – Или сестренка, но я хочу братика. У нас и фотография есть. Сейчас, сейчас, сейчас я покажу тебе!

– Так это уже факт? – спрашиваю я Джейса.

– Элис своей тактикой медсестры-ниндзя буквально вытрясла новость из мамы. Примерно как Тим из тебя.

Джордж возвращается к двери и прижимает к ней распечатку:

– Вот это мой братик. Пока он похож на тучку, но он сильно изменится. Мама говорит, это у младенцев получается лучше всего.

– Парень, отойди! – просит Джейс, приоткрывая дверь, чтобы мы оба протиснулись.

Джоэла я не видела довольно давно. Прежде он казался спокойным и невозмутимым, а сейчас нервно слоняется по кухне. Элис замешивает тесто для блинов, младшие дети сидят за столом и надеются, что старшие включат «Никелодеон».

Когда мы заходим, Джоэл спрашивает:

– Зачем папе в трахею опять вставили эту штуку? Он дышал нормально. Ему что, хуже?

Элис снимает со сковороды тоненький, очень темный блинчик:

– Медсестра же объяснила.

– Не по-английски. Эл, ты не переведешь?

– Из-за глубокого тромбоза вен, ну, из-за того сгустка. Ему надели пневмосапоги, потому что не хотели давать антикоагулянты…

– По-английски! – напоминает Джоэл.

– Препараты, разжижающие кровь. Это из-за гематомы мозга. Сапоги надели, но забыли о том, что их нужно снимать каждые два часа, потом надевать снова.

– А если подать на больницу в суд? – зло спрашивает Джоэл. – Папа уже разговаривал, а теперь ему совсем плохо.

Элис отдирает от сковороды еще четыре тонких, похожих на угольные брикеты блинчика и подливает масло.

– Хорошо, что они вообще спохватились. – Она поднимает голову и словно только замечает меня рядом с Джейсом: – Что здесь делаешь ты?

– Элис, прекрати, Сэм на своем месте.

Энди начинает плакать:

– Он уже и на папу не похож!

– Похож. Он похож на папу, – решительно заявляет Джордж и протягивает мне распечатку: – Вот наш малыш.

– Хорошенький, – говорю я, разглядывая нечто похоже на ураган с Багамских островов.

– Папа такой худой! – продолжает Энди. – Он пахнет больницей. На него смотреть страшно! Как он так неожиданно превратился в старика? Я не хочу старика. Я хочу папу!

Джейс подмигивает сестре:

– Энди, папе не хватает блинчиков от Элис. Немного ее блинчиков, и он поправится.

– У Элис самые жуткие блинчики на свете, – смеется Джоэл. – Они как картонные подложки в баре.

– Я готовлю поесть, – резко напоминает Элис. – А чем занимаешься ты? Критикуешь? Пишешь ресторанный обзор? Хочешь помочь – купи еды на ужин, умник хренов.