Читать книгу - "Лекарь для захватчика - Елена Александровна Романова"

Нейтан молится, я слышу его тихий шепот. Затем он говорит мне:

– Вы попали сюда в тяжелое для Эсмара время, ваше высочество. Ваши новаторские идеи не должны влиять на ход вещей.

Они уже влияют.

И они не принадлежат ордену.

Как и я сама.

Коронация императоров Эсмара традиционно проходит в храме Трех богов, выстроенном на востоке столицы. Мы едем туда целой процессией. Вереница экипажей со всеми моими фрейлинами тянется на сотни метров. В храм стекаются вассалы императора, знать и все именитые рода Эсмара.

Вопреки всем правилам со мной вместо статс-дамы едет моя личная служанка. Софи сегодня без чепца, в новеньком красивой платье. Ее волосы отрасли и умелые руки мастеров уложили их в причудливую прическу, снабдив цветами. Она потрясающе хороша. Но все так же невозмутима – преспокойно глядит в окно, не смущаясь общества первых лиц и магистра.

– Ваше высочество, что за милая леди рядом с вами? – игриво спрашивает лорд Лангрин, поглядывая на Софи.

– Это моя близкая подруга, – говорю я.

И плевать, что она имеет статус служанки. У меня теперь много имений, могу подарить ей одно, сделав ее хозяйкой целого состояния.

Софи озадаченно смотрит в мою сторону, а затем улыбается. Она неразговорчивая, но такая преданная и добрая. Она заслуживает свой кусочек счастья.

Когда мы оказываемся в храме, мне надлежит занять свое место рядом с троном, на котором должен восседать император. Моя роль маленькая – всего лишь преклонить перед мужем голову и поклясться быть ему верной супругой и опорой его правления, но распорядитель неожиданно указывает мне на место среди императорских вассалов. Софи и вовсе не допускают до внутреннего помещения храма, где пройдет церемония. Я оставляю ее среди фрейлин, которые весело щебечут, дожидаясь в большом зале с другими гостями, которым положено лишь чествовать императора. Когда я появляюсь в своем ослепительном наряде, они кланяются, шепчутся и расступаются.

Софи выглядит среди них словно цветок ириса среди роз. Она задумчиво поглядывает на бокалы с вином, которые берут гости, будто это что-то ей недоступное. Я с улыбкой тянусь за таким бокалом, а затем передаю Софи.

– Пробуй.

И она делает робкий глоток.

– Кислятина, ваше высочество.

Я заливисто смеюсь. Не ожидала от нее ничего другого.

– Ваше высочество, – из стана фрейлин выступает леди Фант.

Кажется, она слегка пьяна. Кончик ее носа красный, а взгляд разнузданно-злой.

Мне уже пора возвращаться в церемониальный зал, и я не хочу тратить время на разговор с Элен, поэтому делаю шаг в сторону. Фрейлина же поддается следом, пошатывается и выплескивает мне на платье содержимое бокала. Как бы нечаянно. Красное вино безобразным пятном уродует настоящее произведение искусства, выполненное из голубого атласа и драгоценных камней. Я не успеваю вскрикнуть, лишь затаиваю дыхание.

– Гадина, – в сердцах говорит Софи, и от души плещет в лицо Элен вино из своего бокала, попадая на платья стоящих вблизи дам.

Господи.

Леди Фант замахивается на Софи, и я ловлю ее занесенную для удара руку, а затем толкаю так, что Элен наступает на подол своего платья и падает.

Воцаряется тишина.

Придворные дамы поднимают ее на ноги, а на меня глядят зло и укоризненно. По толпе гостей проносится рокот, слышу кто-то шепчет: «Что опять выкинула эта саорельская дрянь?»

– Ваше высочество, – Софи сглатывает, глядя на мое платье. – Возьмите мое.

Я качаю головой, и она вынимает платок, вытирает мою грудь и шею. Смотрит на испорченные платье с сожалением.

В зале появляется Лангрин, который, вероятно, страшно зол, что я ускользнула без его ведома в нарушение протокола. Когда он обнаруживает меня злую и испачканную, он мгновенно немеет. На его лбу выступает испарина, а в глазах застывает ужас.

– О, боги, – шепчет он.

– Деваться некуда, – подтверждаю я.

– Я не могу… не могу, – трясется он. – Его величество меня разжалует, он вышлет меня из дворца… он… я не должен… боги…

Страх Лангрина был обоснован – Реиган велел ему охранять меня. Что, если бы вместо вина, в меня прилетел нож или стрела? Но, с другой стороны, я сама ушла из церемониального зала, подвергла себя опасности и выставила Лангрина полностью некомпетентным. И теперь он выглядел не просто обреченным, а состоявшимся покойником.

С ума сойти, как он боялся его величества.

Все здесь боялись.

– Я скажу, что облилась сама, – выдыхаю я, двигаясь в сопровождении командира в главный зал. – Вам ничего не будет.

Приближенные и гости его величества, ожидающие его появления у трона, ошеломленно смотрят на меня, когда я занимаю свое место. Рядом со мной герцоги, графы и вассальные короли. Они все готовы принести клятвы верности. И они глядят на меня так, будто одним своим видом я поднимаю бунт. Я слышу за спиной: «Возмутительно!»

Не представляю, что подумает Рэй, когда увидит меня. Что я сделала это ему назло? Особенно после вчерашней ссоры в его спальне? Что я бунтую, подобно прежней Антуанетте? Или пытаюсь выставить его мягкотелым, раз он не в силах приструнить безумную жену, слава о которой сейчас выйдет даже за пределы Эсмара?

Мне больно, когда я думаю об этом.

Нейтан, что стоит у трона, беззвучно шевелит губами и я читаю: «Что случилось?» В ответ пожимаю плечами. Что тут скажешь?

Магистр не выглядит, как безусловный враг. Но он и не друг. Скорее тот, кто может быть на моей стороне лишь при определенных условиях.

Когда двери открываются, воцаряется мертвая тишина. Герольд выкрикивает: «Его императорское величество, Реиган первый Уилберг».

Волнение, ранее почти никогда не свойственное мне, теперь овладевает всем моим существом. Я слушаю тяжелую поступь мужа, когда он идет к трону между рядов приветствующих его людей.

Я сглатываю, когда он подходит к трону, опускается на одно колено. Красив, как никогда. Весь в черном, как и положено наследнику рода Уилбергов. Я понимаю в один момент, что люблю его. Это происходит в самую неподходящую минуту. Я слепну и глохну – просто смотрю, внимая каждому его движению. Знаю, что мой вид его оскорбит. Знаю, что он разозлится. Но я продолжаю любить его, несмотря на это.

Мой рациональный ум анализирует это чувство и, кажется, ломается. Виннер, ты еще никогда не была в такой сложной ситуации на букву «ж». Даже когда оказалась здесь пару месяцев назад прямиков в постели лорда Уолша.