Читать книгу - "Беда на высоких каблуках - Кристина Додд"

– Мой дракон разбит.

– Я знаю. Мне очень жаль, что это произошло. Я не могу склеить того дракона, но я могу исправить то, что разрушил, если ты позволишь.

– Я не хочу с тобой разговаривать, – сказала Бренди.

В последнее время она была достаточно часто попираема мужчинами, чтобы в очередной раз доставить такое удовольствие одному из них. Тем более тому единственному мужчине, который еще недавно так много для нее значил.

– А что вы разрушили? – спросила Шона.

– Ее доверие, – сказал Роберто.

Брэнди фыркнула.

И ее сердце тоже.

– Но если бы она послушала меня всего несколько минут…

– Брэнди, вы должны быть снисходительны к дракону, – сказала Дайана. – Нам совсем не хочется, чтобы он начал изрыгать огонь. Здесь много бумаг.

Зеваки, слушающие их разговор, захихикали.

Брэнди считала, что это несправедливо. Как так случилось, что Роберто перетянул весь офис на свою сторону?

– Назови мне хоть одну причину, почему я должна тебя слушать, – сказала она.

Роберто руками раздвинул пасть дракона и, глядя Брэнди прямо в глаза, сказал:

– Потому что я люблю тебя.

Толпа так и ахнула.

Жгучий взгляд его темных глаз и столь решительная декларация заставили Брэнди отступить на два шага.

– Но почему это должно меня волновать?

Роберто двинулся следом, простирая к ней свои клешни.

– Дай мне шанс – и я объясню тебе, – сказал он.

В это время его огромный хребет застрял в двери.

– Как это ни трогательно, но у меня много работы, – сказала миссис Псликэн. – Впрочем, не только у меня, а и у каждого в этом отделении. – Она посмотрела поверх своих очков на переполненный коридор. – Сэнджин, надо на время одолжить им ваш кабинет. Проводите их.

Сэнджин стоял неподвижно с застывшим от удивления лицом.

– Но я тоже должен работать! – Кто-то толкнул его в бок и привел в чувство. – Пойдемте со мной, – сказал он.

Роберто зашаркал ногами, отступая назад и жестом показывая Брэнди следовать за Сэнджином.

Брэнди шла по коридору, прижимая к себе портфель и остро ощущая присутствие дракона, семенящего за ней по пятам.

Проклятый Роберто, он заставлял ее смеяться! Она была очарована им. И несмотря на всю свою злость и обиды, по-прежнему любила его.

Черт бы его побрал! Черт бы его побрал!

Сэнджин открыл дверь в свой кабинет и жестом пригласил их войти. Из маленького помещения открывался вид на соседнее здание. В комнате с трудом помещались письменный стол, кресло и шкаф с папками. На полу оставалось так мало места, что дракону пришлось откинуть в сторону хвост, чтобы Сэнджин мог закрыть за собой дверь.

Хотя дракон в основном был не более чем бутафория, Брэнди невольно попятилась к дальней стороне стола.

– Что побудило тебя сделать это?

– Я хотел привлечь твое внимание, – сказал Роберто, снова открывая пасть дракона. – Мой отец сказал, что мне лучше приползти к тебе на поклон, но я был абсолютно не согласен с ним. Я сказал, что ни одна женщина этого недостойна. А он в ответ… он обругал меня. – Роберто поморщился, как будто слова отца по-прежнему его ранили. – Я уважаю мнение своего отца, поэтому последовал его совету.

– Понятно. Ты сделал это, потому что ты его уважаешь.

– Нет, не поэтому. – Роберто закачал своей огромной нечеловеческой головой. – Потому что, пока я разлучен с тобой, мое сердце каждую минуту истекает кровью.

– Очень мило, – сказала Брэнди. – И поэтично. Но меня это не впечатляет. – Хотя некоторое впечатление все же имело место. Но пусть Роберто не думает, что, заливаясь соловьем и рассказывая ей всякую романтическую чепуху своим грудным итальянским голосом, он превратит ее в поклонницу какого-то дракона.

– В твое отсутствие я попросил Чарлза рассказать о тебе. Все, что он знает. Я просил его показать мне твои фотографии. Я видел балерину Брэнди в детстве, во время ее первого выступления. – Роберто протянул к ней когтистую лапу. – Я слышал все о твоем отце.

– Как мило, что дядя Чарлз рассказал тебе это.

Брэнди принялась упорядочивать содержимое своего портфеля, хотя там и без того был идеальный порядок. Блокнот, ручка, карандаш, органайзер и новый ноутбук – все находилось на своем месте.

– Но я не такой, как твой отец, – сказал Роберто.

– Нет, ты совсем другой. Ты – мешок с деньгами.

– Нет. И я не сын графа Бартолини.

Брэнди подняла глаза и закрыла портфель.

– Ладно. Ты своего добился. – Она отложила портфель на один конец стола, а сама села на другой. – Я вся внимание.

– Два года назад моя мать была тяжело больна, – начал Роберто.

– Мне очень жаль, – сказала Брэнди.

Но к чему он ей это рассказывает?

– У моей матери диагностировали рак груди. Поэтому она полагала, что скоро умрет. И мы все тоже так думали. Однажды она подозвала меня к своей кровати, чтобы рассказать мне секрет моего рождения. – Дракон Роберто скрестил когтистые лапы на своей чешуйчатой груди. – Мама училась с моим настоящим отцом в одном колледже. Она увлеклась этим человеком, который ее бросил беременную. Тогда мама пришла к дедушке, и он отправил ее к своей семье в Италию. Там состоялась ее встреча с графом. Моя мать вышла за него замуж, прежде чем я родился, и я всегда считал, что граф мой отец.

– И никто никогда не рассказал тебе правду? – спросила Брэнди. В это было трудно поверить.

– Правду не знал никто, за исключением графа и моей матери. Все считали, что их роман завязался во время визита графа в Штаты. Но тогда они с матерью часто ссорились, если верить слухам. Поэтому мама из гордости не стала ему рассказывать о беременности. Но когда мама приехала в Италию, они снова разыскали друг друга и поженились.

– Послушай, я не хочу тебя оспаривать, но Моссимо знает о тебе всю правду. Он называл твою мать… он называл ее бранными словами.

– Моссимо только подозревал правду. Вероятно, до него дошли слухи. Но кто стал бы ему верить, видя, как он постоянно источает яд?

– Да, конечно, – сказала Брэнди. – Мне бы в голову не пришло обращать на него внимание. – Она болтала ногой, наблюдая за своими движениями. – Но какое это имеет отношение к нам с тобой?

– Моя мать не открыла мне, кто мой отец, – сказал Роберто.

– А-а-а!

Так вот что выводило его из себя. Ему непременно нужно было это знать!

– Она только сказала, что согрешила и что ей стыдно. И все повторяла, что это нехороший человек и что она не назовет мне его имя. Конечно, я мог бы устроить сцену и настоять. Но потом наступила ремиссия, и сейчас мама, слава Богу, хорошо себя чувствует. Поэтому я не хочу ее расстраивать.