Читать книгу - "Кормилица по контракту - Татьяна Бочарова"

— Что могло случиться? — спокойно проговорила я. — Просто все стали расходиться, и я тоже. Взяла машину, доехала до дому. Отлично выспалась.

— Чего не скажешь обо мне! — Лика весело захохотала и тут же, спохватившись, проглотила смех. — Кир! Ты вот что… приезжай к нам. Приедешь?

— Зачем? — изумилась я.

— Я соскучилась.

— Соскучилась по мне?! Да ведь у тебя же медовый месяц!

— Ну и что, что месяц? Я без тебя не могу! Правда, Кирка, приезжай! И Вадик будет рад.

— Не уверена.

— Будет, будет! Вот увидишь. Пожалуйста, я тебя умоляю!

Я вдруг почувствовала, что на самом деле хочу приехать. Хочу поглядеть на Лику в ее новой квартире, хочу поболтать с ней. А главное, хочу хоть краем глаза глянуть на Вадима.

«А как же ночное решение? — мелькнуло у меня в голове, но я тут же нашла себе оправдание: поеду только на чуть-чуть, в первый и последний раз.

— Хорошо, — сказала я в трубку.

— Ура! — закричала Лика. — Ура, Ура! Я жду! Адрес у тебя в блокноте.

Я собралась, надела строгий школьный костюм, в котором сидела на экзаменах, слегка накрасилась и покатила через весь город на метро.

Лика встретила меня у дверей, легкая, воздушная, как нимфа, в прозрачном, невесомом пеньюаре и в восточных шлепанцах с загнутыми носами.

— Кирка, как здорово, что ты здесь!

Она расцеловала меня, окутав запахом дорогих и нежных духов. Очень дорогих — раньше такие ей были не по карману.

Из спальни выглянул Вадим. Он был в домашних брюках, без рубашки. Я невольно задержала взгляд на его безупречной, мускулистой фигуре, на широкой, смуглой груди, покрытой темными волосами.

— Здравствуй, — сказал Вадим. Сказал просто, дружелюбно — мне показалось, он тоже был рад моему приходу.

— Здравствуй. — Я постаралась, чтобы мой голос звучал совершенно спокойно, и мне это удалось.

— Идем пить чай, — пригласил он. — У нас есть торт, остался от вчерашнего, мы его взяли из ресторана.

Мы пили чай, ели торт и много еще разных вкусностей. Лика сидела у Вадима на коленях, обнимала его за шею. Он улыбался — довольно, блаженно, как сытый кот. Сначала это меня смущало, но потом я привыкла. Мне даже стало приятно — будто Вадим держал на коленях не Лику, а меня.

Я просидела у них до самого вечера, а потом уехала, несмотря на Ликины уговоры остаться. Я обещала ей вернуться завтра и вернулась. Меня встретили, как родную, даже выделили специальные тапочки.

С тех пор я стала бывать у Лики почти ежедневно. Меня не смущала часовая тряска в переполненном вагоне метро и то, что домой я попадала почти к полуночи. Там, у Лики, я получала необходимый мне заряд бодрости, свою крохотную порцию счастья, того самого, которое она у меня украла с детской улыбкой на лице. Уходя от нее, я чувствовала, что день прожит не зря, и торопилась снова стать свидетелем чужой любви, раз уж своей мне было не дано.

Ты спросишь — ненавидела ли я Лику? Нет, я продолжала любить ее. И продолжала любить Вадима. Знаешь, когда так сильно любишь кого-то — не важно кого, хоть собаку, — тебе начинают платить той же монетой. Постепенно Лика и Вадим привыкли ко мне, стали нуждаться в моем присутствии, доверять самые сокровенные секреты. Я сделалась для них незаменимой и была счастлива от этого. О большем — честное слово — я и не мечтала.

Через год они переехали в этот коттедж. Мотаться за город ежедневно я, конечно, не могла, но по выходным Вадим присылал за мной машину, и я проводила с ними весь уикэнд. Вот такая странная, но замечательная жизнь.

Когда Лика сообщила мне, что ждет ребенка, я была на седьмом небе от восторга. Сдувала с нее пылинки. Не позволяла ни до чего и пальцем дотронуться, ходила за ней всюду неотступно, как тень, боялась, как бы чего не вышло дурного — и так восемь месяцев. А в тот день, как на грех, задержалась на работе — в школу приехала комиссия, пришлось срочно разбираться с документацией, освободилась лишь в семь вечера. Подумала — поздно уже тащиться в такую даль, к тому же назавтра у меня был выходной. Завтра утром и собиралась ехать…

А в полночь позвонил Вадим. Сказал, что Лики больше нет. Что врачи боролись за ее жизнь три с половиной часа и не смогли спасти. И что остался малыш…

…Я сидела оглушенная, держала трубку в оледеневших пальцах, слушала, как на том конце плачет Вадим, и ничего не могла сказать ему в утешение. Мне казалось, я слышу Ликин голос. Он нашептывал мне: «Я отдаю тебе то, что когда-то взяла. Отдаю. Бери. Теперь он твой. Вадим — твой. И ребенок».

Дверь открылась, и в комнату вошла моя мать. Поглядела на меня, спросила испуганно:

— Кира, что стряслось? Ты с кем говоришь?

Я очнулась. Прикрыла ладонью трубку. Сказала тихо:

— С Вадимом. Лика умерла. Сегодня ночью.

— Умерла?! Лика?! Не может быть! — Мать так и осела в кресло, подбородок ее трясся.

— Может, — проговорила я и встала.

Вадим молчал, в трубке раздавалось лишь его дыхание, прерываемое иногда всхлипыванием.

— Вадик, — произнесла я твердо, как только могла, — ты слышишь меня?

— Да, — ответил он глухо.

— Лику не вернешь. Мы должны позаботиться о ребенке. Это девочка или мальчик?

— Мальчик.

— С ним все в порядке?

— Вроде.

— Говори адрес больницы. Я сейчас поеду туда. — Я чувствовала в себе невесть откуда взявшиеся, просто немереные силы. Казалось, встань передо мной необходимость свернуть горы, и я запросто сверну их. Запросто.

Очевидно, моя уверенность подействовала на Вадима. Он послушно начал диктовать адрес. Записав его, я велела:

— Прими что-нибудь успокоительное, ляг и постарайся заснуть. К вечеру я все выясню и буду у тебя. Хорошо?

— Хорошо, — покорно согласился Вадим. Тон его был беспомощным и одновременно доверчивым, как у ребенка. — Только… обязательно приезжай. Обязательно.

Раньше так говорила Лика. Теперь стал говорить и он.

— Да, да. — Я повесила трубку.

Затем, даже не взглянув на мать, принялась стремительно собираться. Достала из тумбочки деньги, отложенные на «черный день», положила в сумочку. Накинула в прихожей пальто и выскочила за дверь.

В больницу я доехала на машине. Долго говорила с врачом, который принимал у Лики роды. Потом мне показали малыша. Он чувствовал себя сносно, хотя и родился на месяц раньше положенного срока. Детская сестра вручила мне подробный список того, что нужно было принести уже завтра. Я дала ей тысячу рублей и попросила не спускать глаз с мальчика.

Покинув больницу, я помчалась по магазинам. Накупила всего необходимого, снова поймала машину и поехала к Вадиму.