Читать книгу - "Рыцарь темного солнца - Валерия Вербинина"

Мадленка скрылась вскоре после того, как увели крестоносца. Чутье подсказывало ей, что среди монахов, уносивших Франтишека с поля, она может найти еще кого-то знакомого, и Мадленка отправилась на его поиски. Тело Франтишека лежало в шатре, воздвигнутом неподалеку от поля; около тела был только один монах, которого Мадленка не знала. Она спросила, где братья, что явились с ним. Монах кивнул головою в сторону деревни и продолжил читать молитвы. Подобрав юбку, Мадленка побежала в деревню. Монахов нигде не было видно. Зрители, разгоряченные происшедшим, возвращались с турнира, и Мадленка нырнула за кузницу Даниила, чтобы не попасться им на глаза. Неожиданно чья-то рука зажала ей рот, а другая оттащила назад, в щель между двумя поленницами.

– Тихо! – шепнул ей голос брата Киприана.

Мадленка только и могла, что коротко кивнуть. Толпа валила мимо кузницы, и до Мадленки доносились отдельные голоса:

– Однако жаркая сеча была!

– Да, и посмотреть не жалко.

– Экая духота: к дождю, верно!

– Не накликай, дурак!

– Как ты думаешь: будет дождь или не нет?

– Может, будет, а может, и нет: бес его знает.

– Так он что, крестоносец?

– Крестоносец, знамо дело!

– Пойдешь смотреть, как его казнить будут?

– А то! Думаешь, на кол посадят?

– Нехорошо, он же рыцарь все-таки.

– Ха! А в Белом замке вон не побоялись.

– Ну и где они теперь? А ведь их он порешил, голубчик.

– Нет, наверное, голову отрубят и концы в воду.

– Езус-Мария, не задавите! Куда прешь, рожа наглая?

– На себя посмотри, образина несчастная!

– Тьфу на тебя!

– А рыжая та что?

– Рыжая она рыжая и есть: не потемнеет!

– Ха-ха-ха!

– Судить будут, уж точно.

– Да какой суд!

– Ребенка потеряла, ребенка! Ой, батюшки! Не видели, люди добрые? Вот такого росточка…

– Могу сделать другого, коли захочешь.

– Ишь, чего вздумал! Да чтоб у тебя все отсохло и отвалилось, чтоб ты сдох без христианского погребения, чтоб тебя…

– Эка заладила, право слово…

Киприан из Кельна наконец отпустил Мадленку, и она повернулась к нему лицом. Второго монаха она вспомнила сразу же: он был в числе тех, кто с Боэмундом провожал ее от Мальборка до Каменок.

– Киприан! – вскрикнула Мадленка. – Что же теперь будет?

Хронист улыбнулся, глядя на нее.

– А ты, панна Магдалена, в платье лучше смотришься, чем в нашей одежде.

– Киприан! – Мадленка сердито топнула ногой. – Зачем ты пустил его сюда?

Киприан посерьезнел и вгляделся в нее.

– Зачем? Думаешь, я мог его удержать? Он не из тех, кто позволит другим навязывать свою волю, и мне казалось, тебе это должно быть хорошо известно.

– Но зачем, зачем он пришел? – застонала Мадленка, вцепившись в отчаянии в свои волосы и измяв красивую сетку. – Ведь его же убьют! О, боже мой!

Киприан прикусил верхнюю губу.

– Я давно его лечу, – сказал он коротко.

– Так ты знаешь… – жалобно пискнула Мадленка.

– Да. Он обречен, о чем и сам он знает. Бог запрещает лишать себя жизни самочинно, и брат Боэмунд, всем известно, искал смерти на поле боя, когда понял, что нет такой силы в мире, которая исцелила бы его. – Киприан слабо улыбнулся. – Он говорил мне, что хочет умереть как рыцарь и человек, а не околеть в струпьях, как собака. Но он слишком хороший воин, и никто не мог его победить. Поэтому, когда брат Боэмунд узнал от Ансбаха, что твой боец подкуплен, он сказал, что отправится сюда. И я не стал отговаривать его.

Мадленка шмыгнула носом. Разумеется, синеглазый думал прежде всего о себе, а не о ней. Или о ней тоже? Она ничего не могла понять.

– Его казнят? – спросила она обреченно.

Только это было важно для нее в настоящий момент. Киприан нахмурился.

– Не знаю, панна Магдалена. Скорее всего, да. Слишком много за ним разных дел, и не только Белый замок.

– Они будут пытать его? Будут мучить?

– Вероятно.

– О, боже мой!

Мадленке захотелось взять меч и сокрушить весь мир, порубать его в куски. Такое желание совершенно не приличествовало женщине, а особенно – молодой девушке, чьими свойствами должны быть терпение, покорность и благочестие. Мадленка сделала рукой резкое движение, словно рассекая клинком воздух. Киприан сочувственно смотрел на нее, но никакие утешения не могли ей помочь.

– Скорее всего, – повторил хронист, подумав. – Но поскольку он все-таки сдался, они не станут медлить с казнью. Устроят подобие суда и… и конец.

– А Филибер? – в запальчивости спросила Мадленка. – Он что, будет сидеть сложа руки и ждать…

– Великий комтур услал Филибера в Ливонию, – вздохнул Киприан. И добавил: – По просьбе самого Боэмунда. Он не хотел, чтобы ему помешали. Ты права: Филибер никогда бы не отпустил его одного.

Мадленка в отчаянии ударила себя ладонью по лбу.

– Значит, ничего нельзя сделать? Совсем ничего?

– Послушай, панна Магдалена, ты ни в чем не виновата. – По тону Киприана было заметно, что он устал объяснять ей очевидные вещи. – Это жертва брата Боэмунда, а не твоя. Я говорил тебе: он не тот человек, что будет сидеть сложа руки и ждать, пока не разложится заживо. Он сам выбрал свой конец, добровольно, и тебе уже не спасти его. Понимаешь?