Читать книгу - "Остров любви - Дебора Мей"

– Нет! – закричала она и из последних сил молниеносно ударила мужчину коленом в пах.

Саймон задохнулся от боли и согнулся пополам, схватившись за низ живота. Воспользовавшись моментом, Фиби ударила его ногой по лицу. Горячая кровь полилась из носа Кросби.

Когда он стал обзывать ее последними словами, девушка схватила Саймона за отворот сюртука и вытащила торчавший из нагрудного кармана револьвер. Он был такой маленький и тяжелый. Перепуганная собака забилась под кровать. Фиби не знала, заряжено ли оказавшееся в ее руках оружие. Она поняла это по выражению глаз мужчины, когда прицелилась в его окровавленное лицо.

Теперь она представляла, каково было Алексу Хосмену, целившемуся в ее отца. Не было никакого оправдания для убийства человека.

Девушка нацелила револьвер на горку пуховых подушек и выстрелила единственный раз, призывая на помощь. Револьвер содрогнулся в ее руке, изрыгая пламя. Саймон бросился к Фиби, схватив ее за запястье. Ему удалось выбить оружие в тот момент, когда едкий дым заполнил каюту.

– Да ты с ума сошла, – прошептал он посиневшими губами. – Да как ты посмела поднять на меня руку…

Внезапно дверь каюты распахнулась, и на пороге появился Филипп Кью.

– Что здесь происходит?! – грозно спросил он, закашляв от револьверного дыма. – Саймон, что значит эта кровь?!

– Это, – холодно ответила Фиби, – мой ответ на его предложение.

Она попыталась прикрыть свою наготу. Увидев разорванную ночную рубашку, Кью все понял.

– О, Господи, я еще тогда должен был прислушаться к твоим словам, дочка… Ах ты, сукин сын, – прорычал Филипп, поворачиваясь к Саймону. – В конце концов Фиби оказалась права.

Выражение лица Кросби совершенно не изменилось, когда он дважды нажал на курок. Старик схватился за грудь. Темная кровь потекла по его пальцам. Бросив прощальный взгляд на дочь, Филипп Кью рухнул на пол.

Дальше девушка уже ничего не помнила. Она очнулась в луже крови. Голова отца лежала на ее коленях. До нее долетали какие-то крики и топот ног, доносившийся с палубы.

Рука отца потянулась за пазуху, и через мгновение он протянул Фиби мамин медальон, залитый кровью. Глаза Кью были уже закрыты, но он все еще продолжал шептать какие-то бессвязные слова.

– Ошибка… Он любит тебя. Любит…

«О, Господи, – подумала девушка, – даже теперь он верит не мне, а этому негодяю Кросби».

– Папа, пожалуйста, не трать силы. Помощь уже близка.

– Слишком поздно, дочка. Ты оказалась права. Ты всегда была права… Я не сделал того, о чем ты подумала…

Совершенно неожиданно ей вдруг вспомнился день из ее далекого детства. День, когда глаза папы еще лучились от счастья, отражая белые облака на ярко-голубом летнем небе. Именно таким был ее отец, совершенно не похожий на страшного старика, умиравшего у нее на руках.

– Я не…

Он захлебнулся кровью.

– Ты была права…

Наконец-таки до нее дошел смысл его слов. Слезы полились из глаз Фиби.

– Насчет Алекса… – договорила она, прекрасно понимая, что именно отец только что попытался ей сказать.

Судорога прошла по телу Филиппа Кью, и он обрел вечный покой.

У девушки не было времени на то, чтобы предаваться скорби и отчаянию. Она почувствовала дуло револьвера, приставленное к виску. Металл все еще был горячим после тех двух выстрелов, что убили ее отца.

– Представь себе, – шептал Саймон. – Ты его единственная наследница. Так что теперь у тебя миллионное приданое.

Больше не было Алекса, больше нет отца… Внезапность постигших ее утрат заставила Фиби позабыть о страхе. В один миг она вскочила с пола. Но Саймон на сей раз оказался проворнее и приставил револьвер к ее шее.

– Научилась у дикаря? – процедил он сквозь зубы. – Ну так значит, мне надо быть с тобой грубым! Должен ли я обращаться с тобой как с туземной шлюхой?!

Схватив девушку свободной рукой за волосы, Кросби швырнул ее на кровать. Она попыталась перехватить пистолет, но он ловко увернулся.

Когда она была с Саймоном в оперном театре, то пострадала исключительно из-за своей порядочности и терпеливости.

«Хватит, – подумала Фиби, – хватит терпеть эту дрянь!»

– Убийца, – закричала она, стуча кулаками в его грудь.

Револьвера она уже не боялась. Саймон не посмеет убить ее, потому что ему очень нужны ее деньги.

И вдруг на пороге появилась какая-то огромная тень. От душераздирающего стона задрожал воздух.

– Алекс?! – не поверила своим глазам девушка.

Оттолкнув ее, Саймон открыл беспорядочную стрельбу. В едком пороховом дыме Фиби практически ничего не могла разглядеть. Каждая секунда казалась ей вечностью.

И вдруг сухой щелчок сказал о том, что патроны у Кросби кончились. В дыму появился Алекс Хосмен, заключивший девушку в объятия. Через мгновение в каюту ворвались люди Алдервика.

– Хватайте его! – закричал Саймон. – Я пытался спасти мистера Кью, но негодяй успел его застрелить, а затем попытался убить и меня!

Фиби подошла к детективу, один глаз которого закрывала черная повязка.

– Саймон Кросби убил моего отца, – сделала она официальное заявление. – И теперь вы об этом знаете.

– Это дикарь подучил ее так говорить, – пискнул, пятясь к дверям, Кросби. Похоже, он забыл, что до сих пор держит в руке дымящийся револьвер. – Он сделал ее шлюхой! Трахал всю зиму, пока она не спятила!

Мужчина с черной повязкой сделал еле заметный кивок головой. Его товарищи прижали Саймона к стене, и один из них вырвал из рук убийцы револьвер, словно игрушку.

– Уведите его! – крикнул Алекс. – Уберите его подальше от ее глаз!

Фиби еще крепче прижалась к любимому. Мучительная радость разлилась по ее телу.

– А я – то думала, что они тебя застрелили, – шептала она. – Я думала, что тебя уже нет.

– Именно в этом и состояла их цель, а на самом деле они просто выстрелили в воздух.

Алекс окинул взглядом залитый кровью пол.

– Так захотелось твоему отцу. Он хотел, чтобы у нас не было надежды, но даже он не захотел обагрить свои руки моей кровью. Даже он…

Фиби села на пол рядом с безжизненным телом отца и погладила дрожащими пальцами его седые волосы. Она знала, что перед лицом смерти любовь его оказалась сильнее ненависти.

– Он узнал… Перед смертью он узнал… Обо мне и Саймоне… Но было уже слишком поздно…

Девушка прижала к губам холодную руку отца. За свою жизнь Филипп Кью совершил немало отвратительного, но тем не менее по-своему искренне любил дочь.