Читать книгу - "Никогда не влюбляйся в повесу - Лиз Карлайл"

Уже на рассвете Камилла послала Трэммела заложить фаэтон барона и велела дворецкому лично отправиться на Харли-стрит и привезти доктора Реддинга. Киран в это время метался из угла в угол, меряя шагами спальню, – под утро его вновь стали мучить сильные боли. Однако когда часом позже Трэммел появился на пороге спальни, он был один.

Камилла отставила в сторону тарелку с овсянкой, которую она ложка за ложкой более или менее успешно впихивала в супруга и, плотно прикрыв за собой дверь, вышла в коридор, чтобы поговорить с дворецким.

– Боюсь, нам не повезло, мэм, – неуверенно забубнил Трэммел. – Доктора дома не оказалось – уехал к кому-то из своих пациентов и вернется только к утру.

Сердце Камиллы упало.

– Думаю, Трэммел, нужно срочно найти другого, и поскорее, пока его милость не передумал.

– Я так и подумал, мэм, и взял на себя смелость привезти другого доктора, – кивнул он. Однако по лицу Трэммела было видно, что его раздирают сомнения. – Велел ему ждать на улице. Доктор Хислоп – так его зовут – бывший армейский врач, в свое время служил в военном госпитале, как он сказал, недавно вернулся из Индии. Немного грубоват, и манеры у него так себе, но я подумал… в общем, я подумал, что уж лучше такой, чем вообще никакого.

– Правильно, Трэммел! – с облегчением воскликнула Камилла. – Ступайте за доктором и проведите его наверх.

Доктор Хислоп, однако, не спешил – пыхтя и отдуваясь, он тяжело взобрался по лестнице, потом остановился отдышаться и наконец появился на пороге спальни с увесистым саквояжем в руке. Камилле достаточно было одного взгляда, чтобы понять терзавшие Трэммела сомнения. Доктор оказался дородным мужчиной неопределенного возраста, с сутулыми плечами, в костюме, который выглядел так, словно он и спал в нем. Седые волосы почтенного эскулапа были взлохмачены, а на затылке вообще стояли дыбом.

Представившись, доктор Хислоп по-птичьи склонил голову набок и покосился на Камиллу.

– Э-э-э… ну-с, так где же мой пациент? – жизнерадостно осведомился он. – Как я всегда говорю, лучше поторопиться, чтобы успеть повидаться с ним до прихода гробовщика, хе-хе!

Слегка сбитая с толку, Камилла с некоторым сомнением провела его в спальню. При виде незнакомца Чин-Чин сорвался с постели и кинулся к доктору, намереваясь обнюхать его самым тщательным образом. Не обращая никакого внимания на собаку, доктор Хислоп отставил в сторону свой видавший виды саквояж, обменялся с Ротуэллом приветствиями и, велев ему снять ночную сорочку и сесть на край кровати, спросил Трэммела, где он сможет помыть руки.

– Проблемы с желудком, я так понимаю? – хмыкнул он, вернувшись обратно в спальню. – На редкость неприятная штука, согласны, милорд? Острые боли, наверное, так?

– Да, временами, – поморщился Киран.

Что-то буркнув себе под нос, Хислоп принялся один за другим доставать из саквояжа какие-то медицинские инструменты – весьма устрашающего вида. Пару раз при этом он покосился в ее сторону, словно ожидая, что она поспешит удалиться. Вместо этого Камилла, скрестив на груди руки и вызывающе расправив плечи, взглядом дала ему понять, что никакая сила в мире не заставит ее сдвинуться с места. Чин-Чин, застывший у ее ног, явно намеревался до последней капли крови защищать хозяйку. Угрожающе опустив голову, крохотный спаниель издал глухое рычание.

Киран с явным интересом наблюдал за ними обоими.

– Боюсь, моя жена и наша собака твердо решили остаться, Хислоп, – добродушно бросил он. – И, вне всякого сомнения, дворецкий тоже.

Трэммел, фыркнув, выскользнул в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.

Наконец из саквояжа появилась длинная деревянная трубка. Увидев ее, Чин-Чин одним прыжком взлетел на кровать и замер возле Кирана, предостерегающе оскалив зубы и издав леденящий душу рык. Крохотный песик явно давал понять, что хозяин находится под его защитой и любому, кто захочет его обидеть, придется иметь дело с ним, Чин-Чином.

Доктор с интересом покосился в его сторону.

– Маловат ты, приятель, – хмыкнул он. – Вряд ли я тебе по зубам. А имя у тебя есть?

– Джим, – буркнул Киран.

– Чин-Чин, – одновременно с ним сообщила Камилла.

Лицо доктора расплылось в улыбке.

– Ага, молодожены! Так я и думал!

Брови Ротуэлла поползли вверх.

– С чего вы это взяли?

– Будь вы давно женаты, милорд, – ухмыльнулся доктор, извлекая из саквояжа внушительный набор инструментов, – наверняка знали бы, что собачку зовут Чин-Чин. Ничего, скоро поймете, что жена всегда права и спорить с ней не следует. Ну а теперь будьте добры, лягте на кровать.

Чин-Чин без особых уговоров согласился подвинуться и оттуда следил за действиями доктора весьма неодобрительным взглядом.

Ротуэлл уже начал потихоньку жалеть, что поддался на уговоры Камиллы, – доктор Хислоп ему не понравился. Но слово есть слово, поэтому, бросив на доктора еще один косой взгляд, барон расстегнул застежку панталон и вытянулся на постели.

Следующие четверть часа оказались сущей пыткой – Хислоп придирчиво расспрашивал его о таких сугубо интимных и личных делах, о которых мужчины предпочитают не говорить, и при этом тщательно ощупывал и простукивал его сверху донизу, начиная от шеи и кончая нижней частью тела. Все это было чертовски унизительно, учитывая, что Камилла ни на минуту не сводила с него глаз, и к тому же очень больно, особенно под самыми ребрами.

– О, черт… проклятие! – Взревев от боли, Ротуэлл попытался оттолкнуть доктора и сесть. Чин-Чин тут же взвился и угрожающе зарычал, шелковистая шерсть собачки на холке встала дыбом.

– Тихо, Чин-Чин! – шикнула Камилла, согнав его с постели.

Холодная рука, нажав Ротуэллу на плечо, осторожно, но твердо заставила его снова откинуться на постель.

– Больно? А вот так? А здесь? – Доктор, внимательно следя за реакцией больного, продолжал свои ощупывания и расспросы.

Новый приступ боли скрутил Ротуэлла, заставив его застонать. На этот раз ему удалось сесть.

– Осмотр окончен, – хмуро бросил он.

Хислоп с хитрой улыбкой ткнул пальцем в ту сторону, где с собакой на руках стояла Камилла.

– Ну, что молчите? Кто из вас готов покусать его? – невозмутимо поинтересовался он.

Камилла шагнула вперед.

– Я! – свирепо пообещала она. Глаза ее сверкнули.

Ругаясь сквозь зубы, усмиренный Ротуэлл вновь вытянулся на постели.