Читать книгу - "Желание - Аманда Квик"

— Я уже предупреждал вас, что не нахожу ничего забавного в умных шуточках и озорных каламбурах.

— Клянусь большим пальцем святой Эрмины, я нисколько не шучу, милорд! — Клара ухватилась за его широкие плечи и сердито посмотрела на Гарета. — Немедленно отпустите меня. Именно это я и подразумевала, когда упоминала о сомнительных достоинствах огромных мужчин!

Он не обратил никакого внимания на ее слова.

— Повтори это еще раз.

— Повторяю: у огромных мужчин есть…

— Нет! Не этот вздор! — Он не отрываясь смотрел ей в глаза. — Другое.

— Другой вздор? — слабо пискнула она.

— Адские врата! У меня нет настроения шутить, мадам!

Мечтательная улыбка вновь заиграла в уголках ее губ.

— Я люблю вас.

— Потому что от меня хорошо пахнет?

— Не просто хорошо, — поправила она. — От вас всегда пахло правильно.

— Правильно? Правильно?!

— Я понимаю, вам это кажется странным, милорд, но я очень многие вещи воспринимаю на запах.

— И мужчин тоже?

Клара густо покраснела:

— Наверное, вам это кажется очень вульгарным…

— Это не просто вульгарность. Это наглая, бессовестная ложь! Когда я снял вас со стены и посадил перед собой, я только что закончил тяжелый четырехдневный переход. И все это время я ни разу не мылся — разве что споласкивал лицо и руки. От меня несло потом, лошадью и грязью, мадам.

— Да. Но помимо всего было и кое-что еще… И я сразу почувствовала это.

— Но от меня пахло совсем не как от любимого!

— А чем, по-вашему, пахнут любимые, милорд? — спросила она.

— Откуда я знаю! Розами, гвоздикой и лавандой, наверное… Во всяком случае, не лошадью, потом и грязью.

— Возможно, вы правы относительно других, милорд. — Клара нежно взяла его лицо в свои ладони. — Но для меня существует только ваш запах. Я узнала его с первого дня, еще не догадываясь, что это запах любимого. Я знала лишь одно, что вы пахнете правильно.

— И что же это за запах?

— Запах бури и ветра, запах предрассветного моря. Яростный, волнующий аромат, который оглушил меня и заставил кровь забурлить в жилах.

— Клара. — Он разжал объятия, позволив ей соскользнуть вниз. — Клара… — И прижался губами к ее губам.

Скорее всего, это страсть заставляет ее верить, что она любит его, подумал Гарет. Она до сих пор никак не привыкнет к новым для себя чувствам. Или называет любовью свою склонность давать приют и заботу бездомным.

А может быть…

А может быть, она в самом деле любит его?

Он боялся поверить в это, но не собирался упускать того, что само шло в руки.

Клара обняла его за шею и с готовностью приоткрыла губы. Гарет чувствовал, как ее пальцы запутались в его волосах, — и задрожал от страсти.

Непреодолимое желание охватило его — так было каждый раз, когда он держал в объятиях эту женщину. Но теперь он вдруг почувствовал что-то еще… Он должен защитить ее. Спасти. У него нет ничего дороже Клары.

Он еще крепче обнял ее. И это было уже нечто гораздо большее, чем вожделение. Гарет понимал, что должен беречь Клару гораздо сильнее и ревностней, чем до сих пор берег свой меч.

Окно в Преисподнюю было всего-навсего орудием смерти.

А Клара была жизнью.

— Черт бы побрал этот туман! — проворчал Ранульф. — Боюсь, мы не разглядим сигнальных огней нашего дозора, прочесывающего скалы.

— Да. — Держась обеими руками за перила, Гарет всматривался в мутную ночь. — Но, с другой стороны, надо быть сумасшедшим, чтобы решиться в такую ночку плыть сюда от Сиаберна. Сегодня проще простого сбиться с курса и утонуть.

— Вы правы, милорд, — кивнул Ранульф. — Но кто знает, что на уме у этого колдуна!

Гарет строго посмотрел на него:

— Только не говори мне, что веришь в россказни мальчишки-менестреля! Мы имеем дело не с колдуном, Ранульф. Наш враг всего-навсего очень неглупый малый, готовый идти на все ради своей цели.

— Да, милорд.

— Ты боишься, что мы не справимся с Лукрецием де Валемоном?

— Нет, не боюсь! — Тлеющие угли жаровни бросали неверные, трепещущие тени на юное лицо Ранульфа. — Как сказала наша госпожа, колдун не стоит вашего мизинца!

— Спасибо, Ранульф.

— Но все же я никак не могу избавиться от мысли, что нам было бы сейчас гораздо спокойнее, не пошли мы людей в Лондон с купцом!

— Вот потому-то мне и кажется, что наш колдун очень скоро попытается испытать судьбу! — сказал Гарет.

— Вы думаете, ему известно, что у нас мало людей? — нахмурился Ранульф.

— Да.

— Неужели он так могуществен, что, призвав на помощь черную магию, смог узнать о нас все? — в ужасе спросил юноша.

— Нет, — улыбнулся Гарет. — Он сделал это вполне земным способом. Простым наблюдением. Колдун был на ярмарке в Сиаберне и без труда мог пронюхать о наших планах дать охрану купцу. После этого ему оставалось лишь оценить наши оставшиеся силы.

— Ну конечно! — с облегчением перевел дух Ранульф. — Простите меня, милорд. Кажется, я и впрямь придал слишком большое значение рассказам Даллана. Если верить ему, колдун может появляться в любом месте и так же неожиданно исчезать.

Послышался скрип шагов по деревянной лестнице, ведущей в башню. Гарет обернулся. В проеме появилась Клара, несущая в каждой руке по большой дымящейся кружке. Прячась от холода, она накинула на голову капюшон своего зеленого плаща. Свет от жаровни упал на ее спокойное, сосредоточенное лицо.

— Вам следует погреться горячим питьем, — сказала она.

— Благодарю. — Гарет взял у нее кружку. Он заглянул в глаза жены, и сердце его согрела сияющая в них нежность.

— Благодарю, миледи, — взял кружку Ранульф. — Вы понимаете все тяготы ночного дозора.

Клара подошла к перилам и всмотрелась в темный ночной туман:

— Через пару часов рассветет, но даже с восходом солнца ничего нельзя будет различить в таком тумане. Как вы увидите сигнальные огни?

— Мы их и не увидим. — Гарет отхлебнул глоток горячей похлебки. — Если что-нибудь случится, сюда пришлют гонца с известием.

— Понятно! — кивнула Клара. — И как мне в голову не пришла такая простая мысль!

— Вам и не следует забивать себе этим голову, — хмыкнул Гарет. — Предоставьте мне заниматься подобными пустяками. Уверяю вас, я справлюсь.

Ранульф тихонько захихикал над своей чашкой. Гарет сурово посмотрел на него. Юный часовой поспешно придал лицу глубокомысленное выражение.