Читать книгу - "Обет молчания - Виктория Холт"

— Возможно, — сказала я.

Я обрадовалась, когда в комнату вошел отец.

* * *

Шли дни, наша жизнь продолжалась, а причина убийства Аннабелинды по-прежнему оставалась тайной.

Иногда я шла по проезду Беконсдэйл к площади. Пройдя через калитку, я доходила до того места, где стояла с мистером Партингтоном и ждала Аннабелинду.

Я смотрела на дом. В нем определенно было что-то жуткое. Кусты еще больше разрослись. Дом, где произошло убийство, жестокое, необъяснимое убийство красивой молодой женщины.

Как-то к нам пришел гость.

Когда я вошла в гостиную, он сидел там. Я не поверила своим глазам. Последний раз я видела его еще до войны.

При моем появлении Жан-Паскаль Бурдон встал и, подойдя ко мне, взял мои руки в свои.

— Люсинда! Ну, теперь ты молодая леди… и к тому же красивая!

Он привлек меня к себе и расцеловал в обе щеки.

— Я часто думала, что с вами, — запинаясь, пробормотала я. — Как… как вы добрались сюда?

— С некоторыми трудностями… что естественно во время войны. Но я здесь, и мне приятно видеть тебя. Что за ужасные времена!

Я кивнула в знак согласия.

— Это страшный удар. Моя внучка. Такая красивая, полная жизни девушка…

Мне сразу вспомнилось, как ловко он вызволил Аннабелинду из затруднительного положения.

— Герцогиня с вами? — спросила я.

— О нет, нет. Добраться сюда было нелегко.

Пришлось ехать одному.

— Как она поживает?

— Хорошо, насколько это возможно при данных обстоятельствах. Ведь враг на нашей земле…

— Как я понимаю, положение улучшается.

— Возможно. Но мы не почувствуем удовлетворения, пока немцы не будут изгнаны из нашей страны.

— Вы приехали, потому что узнали об Аннабелинде?

— Да. Это одна из причин моего приезда. Я хочу увидеться с твоим отцом. То, что я должен сказать ему, может оказаться важным.

— Он скоро придет.

— Тогда мы поговорим.

— Что случилось с мадам Рошер?

— Мадам Рошер! Благородная душа! Она оставалась в пансионе до тех пор, пока это не стало слишком опасным. Она могла бы рискнуть задержаться еще, но она умная женщина. На самом деле, она одна из самых практичных женщин, которых я знаю. Мадам Рошер покинула школу и живет вместе с нами неподалеку от Бордо.

— А как вы там живете?

Жан-Паскаль пожал плечами и развел руками, изображая отчаяние:

— Плохо. Но придет и наш час.

— А школа?

— По-моему, ее превратили в штаб.

— Станет ли она когда-нибудь снова школой?

— Конечно, станет. Но не для тебя, моя милая.

К этому времени твои школьные дни останутся далеко позади.

Когда мой отец пришел, он очень обрадовался Жану-Паскалю.

— Вы должны пообедать с нами, — сказал отец. — А потом мы побеседуем. Вас устраивает такой распорядок? Или вы предпочитаете сначала поговорить?

— Я нахожу восхитительной перспективу посидеть за обеденным столом, как это принято у цивилизованных людей. Враг уже так долго находится у наших ворот. Для меня слишком заманчивы мир и покой этого дома, чтобы противиться искушению. Давайте обедать и беседовать о временах счастливее тех, что выпали теперь на нашу долю.

Мы обедали вместе, только втроем. Жан-Паскаль рассказывал о жизни во Франции, опасностях, неуверенности в завтрашнем дне, о том, как трудно добраться до Англии. Все это было невероятно интересно, но у меня создалось впечатление, что они с отцом медлят перед тем, как приступить к обсуждению действительно важных проблем, послуживших истинной причиной появления месье Бурдона.

Как только с трапезой было покончено, отец сказал:

— Я предлагаю пройти в мой кабинет.

Жан-Паскаль кивнул, а отец сначала взглянул на меня, а потом вопросительно посмотрел на Жана-Паскаля.

— Я считаю необходимым участие в нашем разговоре мадемуазель Люсинды, — сказал Жан-Паскаль. — Думаю, ей известно больше, чем вы полагаете.

Когда мы вошли в кабинет, отец запер дверь.

— Правильно, — промолвил Жан-Паскаль. — Необходимо соблюдать строжайшую секретность.

— Как я догадываюсь, — сказал отец, — вы причастны к самым важным проблемам на континенте?

— Мой дорогой, не думайте, что мы спокойно терпим немцев на своей земле. Мы боремся с ними.

И добавлю — довольно успешно. Я сейчас в Англии, потому что нам удалось кое-что выяснить. Мы хотим, чтобы определенные люди, находящиеся здесь, получили по заслугам.

Жан-Паскаль достал из кармана большой конверт, вынул из него фотографию и положил на стол.

— Вам знаком этот человек? — спросил он отца.

У меня перехватило дыхание, потому что я смотрела на фотографию Карла Циммермана.

Я произнесла его имя вслух.

— Нет, нет, — сказал Жан-Паскаль. — Это Генрих фон Дюрренштейн. Он один из самых лучших и наиболее опытных шпионов, которые только есть у немцев.

— Карл Циммерман! — сказал отец. — Он работал в швейцарском посольстве перед тем, как разразилась война.

— Его служба в посольстве Швейцарии — несомненный факт. Конечно, его деятельность не пошла на пользу союзникам. Значит, ты знаешь его, Люсинда?

— Да. Впервые я встретила его в этом доме. Он сказал, что заблудился.

Я рассказала им, как обнаружила его около «укромного местечка».

— Припоминаю, — сказал отец. — Тогда мы думали, что нас ограбили. Бумаги оказались в беспорядке. Это произошло до того, как у меня появились какие-либо подозрения об истинной причине происшедшего. Фон Дюрренштейн обставил все так, чтобы это казалось грабежом. Драгоценности, которые мы посчитали украденными, позднее нашлись. Теперь я все это вспоминаю.

Жан-Паскаль медленно наклонил голову, он повернулся ко мне.

— А в следующий раз ты увидела его?..

— В парке «Соснового Бора».

— Он проделал там большую работу. Он провел разведку и обнаружил все слабые точки в окрестностях, — Жан-Паскаль взглянул на меня. — Я считаю, Люсинда, что твой отец должен знать. Ему необходимо ясно представлять себе всю картину.

Это слишком важно для нас, чтобы скрывать какие-то детали.

Месье Бурдон посмотрел на моего отца и продолжал:

— Работая столь усердно на благо своей страны, Генрих фон Дюрренштейн одновременно ухитрился совратить мою внучку.

Отец был ошеломлен.