Читать книгу - "Правило Диксон - Эль Кеннеди"

После ужина начинаются речи. И продолжаются, продолжаются, продолжаются… У Джиджи шестеро крестных, и все они считают своим долгом выйти на помост и что-нибудь сказать. Сводный брат и шафер Райдера, Оуэн Маккей, произносит очень трогательную речь, от которой все плачут. Макияжу официально конец – уже ничего не поправишь. Полюбуйтесь на мою жизнь.

За ужином я болтаю с Мией, обсуждаю с Блейк Логан расписание первого курса в Брайаре и препираюсь с Шейном.

– Поверить не могу, что вы вместе, – произносит Мия, махнув рукой в нашу сторону. Я замечаю, что она сделала к свадьбе французский маникюр.

– Знаю, – тянет Шейн. – С ней как-то поживее.

– Ой, да пошел ты. Поживее! Да я настолько не твоего полета птица, что даже не смешно.

– Верно, – подает голос Беккетт, салютуя бокалом шампанского.

За соседними столиками атмосфера еще более оживленная, чем за нашим. Здесь все ребята с хоккейной программы Брайара – и мужская, и женская команды. Шампанское течет рекой, а звон хрустальных бокалов и громкий смех не смолкают.

За ужином струнный квартет исполнял классическую музыку, но теперь его место заняла какая-то группа. Джиджи с Райдером встают, и я вижу в синих глазах жениха покорность. Он ростом шесть футов, у него десятидюймовый член, но находиться в центре внимания он не любит – а приходится.

Первый танец молодые исполняют на фоне беседки, окутанной развевающимися полотнами ткани. Зрелище потрясающее. Тетушка Джиджи придала свадьбе поистине космический масштаб.

Новобрачные танцуют под лунным небом в окружении волшебных огоньков и смотрят друг на друга так, будто они одни на белом свете.

И когда я уже решила, что плакать сильнее не смогу, танец заканчивается, а на помост выходит Ханна Грэхем. Темно-серое платье сидит на ней как влитое, ткань струится с каждым шагом – выглядит она невероятно. Ханна – воплощение грации, и гости затихают так резко, что у меня по коже бегут мурашки.

Первые ноты фортепиано прорезают воздух, и Ханна начинает петь. Я до сих пор не могу понять, почему она решила стать композитором, а не выступать сама. У нее такой красивый голос – густой и эмоциональный, а каждая нота пробирает до глубины души. Я почти не обращаю внимания на текст, но тут Блейк шепчет, что это старинная колыбельная, которую Ханна пела близнецам, когда они были совсем маленькими. Джиджи рыдает, и даже у ее брата Уайатта в глазах застыли слезы.

Эта свадьба – что-то с чем-то.

Песня Ханны стихает. На мгновение повисает абсолютная тишина, а потом все вокруг взрываются аплодисментами.

И после этого начинается вечеринка.

Над танцполом тоже развешены гирлянды огоньков – как будто звездный купол. Не успеваю я повернуться к Шейну, как он уже тянет меня за руку.

– Я обратила тебя в танцоры! – восклицаю я.

Наши пальцы сплетаются, и он ведет меня на танцпол.

– Должен кое в чем признаться, – грустно произносит он. – Я всегда любил танцевать.

– Правда? И все равно так сопротивлялся?

– Я сказал танцевать, а бальная пытка, которую ты мне устроила, не имеет с танцами ничего общего. Я просто хочу сказать, что вообще танцевать мне нравится. Выпить шампанского, оттянуться на свадьбе. Чертовски круто!

Он прав. Нет ничего лучше хорошей свадьбы. И опьяняющего бита. И ощущения больших рук Шейна, скользящих по телу. Ничего сексуального в этих прикосновениях нет, но все равно приятно.

– Скорее бы и мне такую, – признается он.

Я моргаю от удивления.

– Свадьбу?

– Ага.

– Ну да, конечно.

– Я серьезно. – Взгляд у него ясный и честный.

– Ты хочешь свадьбу, – уточняю я. Верится с трудом.

– И большую, – кивает Шейн. – Чем больше, тем лучше, – он подмигивает. – Так говорят, по крайней мере.

Я слегка пихаю его, но он лишь притягивает меня ближе. Мне нравится медленный танец. И ощущение мускулистого тела тоже.

– И когда ты планируешь жениться? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

– Честно говоря, чем раньше, тем лучше. Я всегда хотел жениться молодым. И не против завести детей по молодости.

А вот это сюрприз.

– Серьезно?

– Серьезно. Если семья не будет мешать хоккею, то почему нет?

Я в ответ на это заявление ухмыляюсь.

– Наивно считать, что семейная жизнь не будет мешать хоккею. Вот ты сказал, что хочешь жену, детей. Они должны стоять на первом месте, понимаешь? Или ты планируешь балансировать между ними и карьерой в НХЛ?

Он хмурится.

– У многих игроков НХЛ есть жены и семьи, и они все равно играют.

– И такой игрок готов будет бросить игру, если окажется, что он нужен жене? – настаиваю я.

– Это вопрос с подвохом. Смотря что ей нужно.

– Например, она рожает.

Шейн пожимает плечами.

– Расселл Дули пропустил рождение первенца, потому что играл в плей-офф. И жена не возражала – она сама велела ему закончить серию.

– Справедливо. Тогда, полагаю, тебе стоит жениться на женщине, которая готова будет к таким жертвам. На это мало кто пойдет.

Он с любопытством изучает меня.

– А ты бы пошла?

– Не знаю, – честно отвечаю я. Потом, подумав, пожимаю плечами. – Это в любом случае не имеет значения, потому что я планирую рожать только после тридцати. Ты знаешь, сколько сил это все требует?

Шейн фыркает. Договорить мы не успеваем – нас отвлекает Беккетт и утаскивает Шейна пить шоты по случаю праздника со всей мужской хоккейной командой.

Я внезапно вспоминаю, как в прошлом году ходила на свадьбу с Перси. Сегодня даже это имя мне ненавистно – его достаточно, чтобы спровоцировать тревогу, но тот день невольно всплывает в памяти. Моя подруга по старшей школе выходила замуж, и я позвала Перси в качестве «плюс одного». За весь день он не сказал почти ни слова и постоянно сжимал мою руку мертвой хваткой, а всякий раз, когда со мной пытался заговорить обладатель пениса, собственнически обнимал за плечи. Вскоре после этого я с ним и порвала – заметила, что подобное поведение проявляется все чаще, и мне это было не по душе.

Шейну, в отличие от Перси, нет дела до того, с кем я танцую. Весь следующий час танцпол безумствует. Парни-хоккеисты уже слегка поднабрались, хотя, подозреваю, они как следуют напьются, когда старшее поколение начнет расходиться и в клубе останется только молодежь.

А пока время близится к полуночи, и толпа до сих пор не разошлась. Честно говоря, взрослые не хуже молодых. Я пыталась считать, сколько шампанского выпила, но сбилась со счета, так что, когда я слышу, как у бара Шейн обсуждает с Гарретом «Интрижку или судьбу», мне сначала кажется,