Читать книгу - "Рыцарь - Джуд Деверо"

Где-то за спиной вновь послышалось хихиканье женщины.

– Сэр Николас! – томно произнес женский голос. Дуглесс, даже не обдумав хорошенько, что делает, мгновенно отреагировала: вскочила на ноги, кинулась к кустам, которые были за ней, и, раздвинув ветки, прошла вперед.

На траве лежал Николас. Ее Николас! Рубашка почти свалилась у него с плеч, и он, катаясь по земле, своими сильными руками тискал какую-то пухленькую девицу в весьма странного вида платье, из которого все прелести девицы чуть ли не вываливались наружу!

– Николас! – громко воскликнула Дуглесс, – да как же ты мог?! Как ты мог проделать такое со мной?! – Голос ее прерывался: ее вновь душили слезы. – Я так беспокоилась о тебе, чуть с ума не сошла, а ты, оказывается, здесь, с этой… с… О, Николас, ну, как ты мог?! – И, вытащив из кармана бумажную салфетку, Дуглесс громко высморкалась.

Николас и девица прекратили возню на траве. Девица, вроде бы в испуге, поспешно завязала тесемки на передней части платья и, выбравшись из-под Николаса, кинулась бежать прочь, перепрыгивая через изгороди меж полями.

Николас обернулся к Дуглесс, и его красивое лицо исказила сердитая гримаса. Откинувшись назад и опершись о локоть, он гневно взирал на рыжеволосую женщину.

– И что же вы всем этим хотели сказать? – требовательно выкрикнул он.

Волна негодования схлынула с Дуглесс. Некоторое время она молча стояла, как бы застыв и уставясь на него: Николас здесь, с ней! Он здесь!

Затем она кинулась к нему и, обвив его шею руками, принялась целовать. Он тоже заключил ее в объятия, и они оба упали на траву.

– Ведь это же – ты, да, Николас?! Ну конечно же ты! Любимый мой! – говорила Дуглесс. – После того, как ты ушел, все было так ужасно! Ни одна живая душа не помнила тебя! И никто не мог вспомнить нас с тобою вместе! – И, целуя его в шею, она добавила:

– Ты вновь отрастил бороду, но это совсем неплохо, мне даже нравится!

Он целовал ее в шею, а рука его потянула за переднюю часть ее юбки, так что блузка тотчас расстегнулась, и губы его заскользили от ее шеи вниз.

– О, Николас, мне так много нужно тебе рассказать! – воскликнула Дуглесс. – После твоего ухода я виделась с Ли, и он сообщил мне все о Летиции и о Роберте Сидни, и еще… еще о… О да, вот так! Как же хорошо, ой, как приятно! Нет-нет! – вскричала вдруг она и оттолкнула его подальше. – Нет, этого мы делать не должны! Ты же, наверное, помнишь, что случилось в тот последний раз, да?! Нам следует поговорить: я должна тебе сообщить об очень многом! Ты уже знаешь, что тебя все-таки казнили?

– Меня? Казнили?! – воскликнул Николас, выпуская ее, хотя до этого еще раз попытался привлечь Дуглесс к себе. – Молю вас, сударыня, скажите же, за что?

– За измену! И за то, что собрал войско! За… Послушай, Николас, ну, хоть ты-то не впадай в прострацию! Довольно и того, что у меня в последние дни была такая амнезия, что я просто забыла обо всем на свете! Выслушай же меня! Я не знаю, как долго ты еще пробудешь здесь. Знай: это все замыслила твоя жена! Я понимаю, конечно, что ты ее любишь, но она и замуж-то за тебя пошла лишь потому, что ты – родственник королевы Елизаветы, а может, отца королевы?! Неважно! В общем, Летиция хочет вывести тебя из игры, потому что играть по ее правилам ты не желаешь! И она хочет посадить своего ребенка на английский престол! Разумеется, она не может иметь детей, но этого она еще не знает! – взволнованно говорила Дуглесс. Сделав паузу, она спросила:

– Слушай, а почему это ты так странно глядишь на меня? И куда это ты направляешься?

– Направляюсь я к себе домой, подальше от тебя и твоих речей на западном наречии – лаешь, будто колли! – ответил Николас, вставая с земли и пытаясь вправить рубашку в штаны.

Дуглесс тоже вскочила:

– Так значит, речи на западном наречии, будто колли лает, да?! Это что-то новое в мой адрес! Да постой же, Николас! Не можешь же ты вот просто так взять да и уйти!

Оборачиваясь к ней, он проговорил:

– Ну, ежели вы хотите довести дело до конца… – и он жестом указал на лужайку, – то я, разумеется, останусь и хорошо вам заплачу, но я не в состоянии терпеть эту вашу безумную манеру изъясняться!

Дуглесс так и замерла и, моргая, смотрела на него, все пытаясь понять, что он такое говорит!

– Вы мне заплатите? – шепотом повторила она. – Но, Николас, что с тобой? Ты ведешь себя так, как если бы прежде никогда со мной не встречался!

– Верно, сударыня, я никогда и не видел вас прежде! – ответил он и, повернувшись к ней спиной, пошел прочь.

Дуглесс была так потрясена, что не могла двинуться с места. «Никогда не видал прежде» – да о чем это он?! И она бросилась за ним сквозь кусты. Одет Николас был очень необычно: в черный бархатный камзол, украшенный… украшенный, как будто…

– Это что, бриллианты, что ли? – задыхаясь, спросила она.

– Обычно я бываю не слишком-то добр ко всякому ворью! – презрительно щурясь, ответил Николас.

– Но я вовсе не собиралась грабить тебя! Просто никогда еще не видела, чтобы у мужчины было столько бриллиантов! – воскликнула Дуглесс, пятясь и внимательно разглядывая его. Наконец она поняла, что Николас переменился. И дело было вовсе не в наряде и не в том, что он вновь отпустил бороду и усы, – нет, с лица его исчезла та, былая, серьезность! Конечно, это Николас, только помолодевший!

И потом – как это он успел за столь короткое время вновь отрастить бороду?

– Николас, – позвала она его, – а когда ты в последний раз был дома – не тогда, когда являлся ко мне, а в этом, твоем времени, – какой там на дворе был год?

Николас накинул на себя короткий плащ из черного бархата, по вороту опушенный мехом горностая, затем, зайдя за кусты, вывел укрытую там лошадь – вид у животного был примерно таким же своенравным, как у Шугара, которого они в свое время брали напрокат. Легко вскочив в седло – большое такое седло, как у американских ковбоев, но только снабженное чем-то вроде деревянных подставочек и спереди и сзади, – он наконец ответил ей:

– Когда нынче поутру я в последний раз пребывал у себя дома, то на дворе был год тысяча пятьсот шестидесятый от Рождества Христова! А сейчас – убирайся, ведьма, прочь с моей дороги!

Дуглесс вынуждена была отскочить к кустам, иначе лошадь наверняка затоптала бы ее.

– Подожди же, Николас! – вскричала она, но он был уже далеко.

Не веря себе, Дуглесс стояла и глядела ему вслед, пока он не превратился в крохотную точку на горизонте, а потом села на поваленное дерево и уткнулась лицом в ладони. Что же теперь? – задумалась она. Неужели же ей все начинать сначала, заново объяснять ему все про двадцатый век?! В прошлый раз, когда она встречалась с ним, он явился якобы из тысяча пятьсот шестьдесят четвертого года, но теперь вот пришел из времени на четыре года более раннего, и то, что уже произошло, как бы и не происходило!