Читать книгу - "Кровавая луна - Пенн Кэссиди"

— Черт, Фауст… — Прочистив горло, она неловко поерзала. — Я…

Я не знала.

— Зачем тебе это? — Я знал, что Атлас и Меррик ничего бы не сказали.

Мы не сплетничали подобным образом, но все же я никогда не планировал рассказывать этой женщине что-либо о себе. Это было слишком личное, и я не был готов к тому, что она использует это против меня. Так поступали люди. Так они действовали. Они притворялись вашими союзниками, а потом, когда им это было удобно, вонзали вам нож в спину и оставили захлебываться собственной кровью.

Затем что-то изменилось в ее взгляде, и ее плечи напряглись. Я не проводил много времени, глядя в ее глаза с тех пор, как мы сбежали из дома Ковена, но там что-то кипело под поверхностью. Что-то сырое. Если я позволю, возможно даже убежу себя, что ей не наплевать на то, что случилось со мной в прошлом.

— Я понимаю, почему ты так сильно меня ненавидишь, — тихо пробормотала она. — Я бы тоже себя ненавидела.

Я почувствовал, как на моем лице промелькнуло удивление от ее странно ранимых слов.

— Я уже говорил тебе, что не испытываю к тебе ненависти. Я сказал, что презираю в тебе все. Есть разница. — Она вздрогнула, когда я поднял правую руку и провел кончиками пальцев по ее руке от плеча до локтя. — Ты даже не представляешь, как сильно я хотел бы, чтобы ты была чистокровным вампиром. Это сделало бы все намного проще.

— Значит, вот и все, — печально сказала она, и от моего прикосновения по коже побежали мурашки. — Ты ненавидишь во мне человеческое и наказываешь меня за это.

— Ты можешь воспринимать это как хочешь. Для меня это не имеет значения. — пожал я плечами.

Она издала короткий невеселый смешок.

— Ладно, Фауст. Тогда нам больше не нужно об этом спорить. Я буду держаться от тебя подальше.

У меня сжалось в груди от ее слов, но я подавил это чувство.

— Я очень в этом сомневаюсь. Ты обвела моих друзей вокруг пальца и я не уверен, что когда-нибудь избавлюсь от тебя. — Я ничего не мог с собой поделать, снова проводя пальцами вверх по ее руке, скользя ими по обнаженной ключице, чувствуя бешеное биение ее пульса.

Она не сказала ни слова, когда я скользнул ниже. Ее горло дернулось, когда она судорожно сглотнула, и чем ниже опускались мои пальцы, тем быстрее билось ее сердце. Я добрался до нижнего выреза ее кофточки и не остановился. Бретелька освободилась и свисала с ее плеча, и я услышал, как у нее перехватило дыхание. Мне нужно было остановить это. Мне нужно было отступить и уйти прямо сейчас, пока я не сделал чего-нибудь, о чем потом пожалею.

Но я не останавливался. Как будто двигался на автопилоте. Мое тело думало за меня, когда я стянул ее рубашку спереди, обнажая ее правую грудь.

— Какого черта ты заставляешь меня так себя чувствовать? — Я зарычал. Моя ладонь накрыла ее грудь, ощущая твердую вершинку соска, посылающую толчки удовольствия прямо к моему члену.

— Что ты делаешь, Фауст? — спросила она, затаив дыхание. — Что это?

Я посмотрел в ее шоколадные глаза. Они были полны замешательства и настороженности. Я ни в малейшей степени не мог ее винить.

— Я, блядь, не знаю.

Наши губы встретились. Нерешительно. Мягко и тепло. У нее был вкус крови и виски. Она застонала мне в рот, когда я надавил сильнее, встав между ее раздвинутых бедер. Я не мог остановиться. Эта внезапная потребность прикоснуться к ней, зацеловать ее всю, была слишком сильной. Она поцеловала меня в ответ, в то время как мои руки продолжали блуждать, стягивая еще ниже ее кофточку и пощипывая ее соски между моих сжатых пальцев. Мой рот оторвался от ее, и она вытянула шею в сторону. Я не терял времени даром, прокладывая поцелуями дорожку вниз по ее гладкой шее, облизывая впадинки под ключицами и пробуя сладкий, медовый вкус ее кожи.

На ее груди были шрамы. Серебристые порезы, похожие на шрамы от побоев или глубокие порезы от складного ножа. Я видел шрамы во время заклинания очарования и знал, что они украшали ее спину, как фреска, изображающая боль и травму.

Когда я нежно поцеловал шрам чуть выше того места, где ее сердце билось о грудную клетку, все тело Сиренити застыло совершенно неподвижно. Я тоже напрягся, почувствовав внезапную перемену в воздухе. Запах ее возбуждения исчез, и на его месте появился безошибочно узнаваемый запах гнева. Это захлестнуло меня, как лава, угрожая сжечь изнутри.

Отстранившись, я в замешательстве поднял глаза и вздрогнул, когда увидел, что ее глаза снова потемнели. Она сильно толкнула меня в спину, и в своем опьянении я отшатнулся назад, впервые за много лет чуть не споткнувшись о собственные ноги.

Она одернула блузку и встала с барного стула так быстро, что стакан позади нее зазвенел, а затем с грохотом упал на пол.

— Какого черта ты делаешь? — она набросилась на меня. — Почему ты так меня поцеловал?

— Я думал, это было довольно очевидно, — лениво протянул я, не слишком умело поправляя бушующий стояк в штанах.

Она с отвращением скривила лицо, и по какой-то причине у меня скрутило живот.

— Ты ожидаешь, что я просто трахну тебя, когда ты пьян и возбужден, сразу после того, как ты скажешь, что ненавидишь во мне все? За кого, черт возьми, ты меня принимаешь, Фауст? Я не какая-то ебучая игрушка, которую ты можешь использовать, а потом выбросить, когда протрезвеешь!

Ярость захлестнула меня при виде разочарования в ее глазах.

— Значит, ты будешь трахать любой член в округе, но мой недостаточно хорош для тебя?! Повзрослей, Сиренити.

Она немного истерично рассмеялась, и от этого звука у меня по коже побежали мурашки.

— Знаешь что? Иди нахуй. Мне не следовало позволять тебе прикасаться ко мне. Ты просто продолжаешь доказывать мне, что ты абсолютный, неисправимый кусок дерьма. Если ты думаешь, что какая-то слезливая история, случившаяся сотни