Читать книгу - "Гром и Молния - Соня Марей"

моему лицу. Губы прижались к виску. Краснея от смущения, она стала медленно, словно изучая, прокладывать дорожку поцелуев от виска к губам.

У нее был легкий привкус жасмина и земляники. Горьковатый чай смешался со сладостью ее губ.

Когда она успела оказаться у меня на коленях?

Лицо ее горело. Глаза подернулись дымкой. Я чувствовал ее жар сквозь шелковый халат, наброшенный поверх грубых тренировочных штанов и туники.

– Дан…

Я приложил указательный палец к ее губам.

Я был наслышан о жарком темпераменте рода Таари. Огненные маги и рядом не стояли. Как и все носители молнии, Таари были жадными до власти, силы и мирских удовольствий. Неукротимыми в войне и любви. Они хотели брать и брать, пить чашу жизни до дна.

Теперь я видел это пламя в глазах Мирай. И понимал, что сам разбудил его.

Пока не успел потерять остатки контроля и не натворить еще больших глупостей, я развернул ее спиной и обхватил руками под грудью. Прижал к себе и закрыл глаза.

Предплечьем я чувствовал, как бешено колотится ее сердце. В ноздри бил аромат разгоряченной женской кожи. Теплой, как знойный весенний луг.

Мы дышали громко, возбужденно и в унисон.

– Почему это с нами случилось, Эйдан?

– Я не ведаю.

Ее мучительный шепот горячей волной пронесся по телу.

Негоже оставлять женщину вот так, но… Я еще не совсем достиг дна.

Что же делать? Меня сейчас разорвет на части. А Мирай лишится одного важного атрибута.

– Мирай, – я коснулся губами ее виска. – Срочно скажи что-нибудь, что охладит мой пыл.

– Например?

– Что я мерзавец и ты сейчас дашь мне пощечину.

– Ты мерзавец, и я сейчас дам тебе пощечину, – пробормотала она.

– Звучит неубедительно. Думай!

Она помолчал несколько мгновений и уронила:

– Зен Офра, твой ученик, вызвал меня на поединок до смерти.

Меня будто ледяной водой окатили. Я выпустил ее и переспросил:

– Что?! Ну-ка, повтори еще раз!

***

Молния

– Сам просил меня сказать что-нибудь, что охладит твой пыл. Что теперь так смотришь?

Подозреваю, что Эйдан хотел услышать вовсе не это. Пусть теперь осадит своего ученика, пока он сам не нарвался на трепку. Потом еще меня виноватой сделают.

Лицо Грома исказилось от гнева.

– Как это вышло? Хотя, постой. Он знает, что Молния – это ты. А в отряде, погибшем на озере, был его старший брат. Он вздумал ослушаться моего приказа и отомстить?

Я кивнула.

– Сначала я не хотела тебе говорить, но прошлая ночь все изменила, и я решила, что скрывать от тебя такое просто не честно. Я не хочу потерять твое доверие.

Осторожно я коснулась его руки и сжала напряженные пальцы.

– Я хочу начать жить по-другому. Не сердись на меня.

– Я сержусь не на тебя, Мирай. А на этого дурака, – он шумно выдохнул и пожал мои пальцы в ответ.

Думать о том, что мы стали ближе и что у нас появилась своя тайна, было приятно. Это согревало.

– Ты молодец, что не стала молчать. Не переживай, с Зеном я разберусь.

Эйдан был настроен решительно, и я попросила:

– Только не наказывай его слишком сильно. Я понимаю его чувства. Видеть человека, который лишил тебя части семьи, невыносимо. А он еще слишком молод. Просто мальчишка.

– Этот мальчишка – боевой маг на службе Сеттории. И должен уметь держать себя в руках и исполнять приказы. Если бы каждый делал только то, что ему хочется, в мире наступил бы полный хаос.

– Ты прав. Но зло порождает только зло. Будь великодушным.

Кто бы говорил! Сижу и поучаю Грома, хотя сама переполнена ненавистью не меньше, чем Зен. Только мой враг далеко.

Эйдан сел и глубоко задумался. Потом произнес, не глядя на меня:

– Я слишком мало внимания уделял тому, что творится в душах моих людей. Плохой из меня командир.

– Не говори так.

– Я должен был это предвидеть. Ничего, я с ним поговорю и объясню, что нельзя вызывать на бой дипломатов. Они – персоны неприкосновенные. Даже за плевок в их сторону можно лишиться не только звания, но и свободы.

После признания стало легче дышать. Конечно, я не боялась мальчишку-сетторца, он бы меня не убил. Гораздо страшнее было увидеть разочарование и холод в глазах Грома.

Он не понял моих туманных намеков о защите города. Надо подобрать слова, которые побудят его все проверить и найти эту демонову брешь!

– Мирай.

Я глубоко задумалась и не заметила, что Эйдан уже некоторое время неотрывно глядит на меня.

– Это точно все? Тебе больше нечего мне рассказать?

Обманывать его было тяжко. Но ведь это не обман, так? Просто маленькая недосказанность.

Казалось, он прекрасно слышит грохот моего сердца.

Я заправила волосы за уши и улыбнулась. Мысли метались в голове, как мотыльки. Из слов Рэйдо следовало, что господин Сандо не собирается нападать в ближайшее время, но вдруг…

– Если я что-то захочу сказать тебе, я это сделаю. Обещаю.

Теперь главное – сдержать слово. Завтра же схвачу Искена за горло и вытрясу из него правду!

Глава 39. Меж двух огней

Молния

Проблема с Зеном решилась сама собой. Точнее, решил ее Эйдан – быстро и бескровно.

Я привыкла быть сильной и рассчитывать только на себя, иногда на товарищей. В бою без этого никак. Но чтобы вот так… чтобы за меня вступился мужчина в относительно мирной жизни… Такого со мной еще не случалось!

Он был слишком занят турниром и тренировками, поэтому мы почти не пересекались. Узнала только, что он отослал Зена, предварительно промыв ему мозги.

А вот с Искеном оказалось сложнее.

– Я уже все сказал, – он буравил меня взглядом. – Я с тобой разговаривать не буду, пока ты в таком состоянии. Ты на себя не похожа! И сама загоняешь себя в ловушку. Умалишенная.

– Неправда.

Мы стояли друг напротив друга, как два соперника.

Брат медленно покачал головой.

– Вот поэтому многие не принимают боевых магов-женщин. У вас чувства всегда бегут впереди разума. Я думал, у тебя это так, развлечение от скуки. Влюбиться в недоступное – это весело. И остро. Но лучше поиграть, получить желаемое и забыть. Не относиться к этому слишком серьезно. Ты не туда катишься, сестренка. Если не ты его, то он тебя. Просто использует и выкинет, понимаешь?

Внутри похолодело. Пальцы сжались в кулаки.

– Ты ничего не знаешь!

От громкого хмыканья захотелось съежиться.

– Еще скажи: «Он не такой».

Когда младший брат смотрел на меня со снисхождением, я чувствовала себя дурой. Наивной идиоткой,