Читать книгу - "На поверхности - Серена Акероид"

Более того, я знала, что способна завоевать золото.

Размышляя над всем этим, я потерла рот рукой.

— Многие избитые женщины защищают своих мужей, — сказала я.

— Они не защищают их после того, как убили, — фыркнула мама. — Я знала, что должна была это сделать. Как только он избил тебя, — она покачала головой. — Я поняла, что пути назад нет. Я приговорила его, как только приняла его в свое сердце и позволила себе любить его. Это была моя вина.

Было ясно, что мама верила в то, что говорила. В ее глазах даже стояли слезы, и это поразило меня, потому что я знала, что эти слезы были не о ней или обо мне, а о нем.

Ее обидчике.

Это было неправильно. Так неправильно, что я не знала, с чего начать.

Но она верила в это.

Я могла понять, что она имела в виду в отношении дара и проклятия, и это беспокоило меня еще больше.

— Несколько лет назад я пытался кое-кого исцелить.

После я повторила это с девушкой в школе, но результат для меня не был так ужасен. Не так, как с Луизой.

— Ты пыталась исцелить? — спросила мама, удивленно приподняв брови, а затем нахмурилась. — Все закончилось плохо?

— Да.

— Не удивлена, если честно. Мама говорила, что ее первое исцеление было самым худшим. Она «перегорела» на пять лет, но ей удалось вернуть свои силы только тогда, когда…

— Когда что?

— Когда она встретила своего единственного.

Я уже встретила Адама, так что не было похоже, что это возродит мои силы… но, хотела ли я вообще, чтобы они вернулись на полную мощность? Исцеления той девушки в школе хватило для того, чтобы выжать из меня силы на неделю. Я не хотела этого в своей жизни, эгоистично это или нет, но я не хотела такой ответственности.

— Я-я узнала о тебе только от женщины по имени Лавиния, — неуверенно сказала я.

— Винни никогда не умела держать свой рот на замке, — пробормотала Женевьева, но в ее словах не было раздражения.

— Она сказала, что бабушка знала его, но они не поженились.

— Нет, не поженились. Она была умной. Я — нет. Оставшись с ним, ты разрушишь не только его жизнь, Теодозия. — Мамин взгляд скользнул по стенам. — Но и свою тоже. Мне бы не хотелось, чтобы ты стала таким же подобием живого человека, как я. Жаждущим того, кого потеряла, кого обидела своим эгоизмом.

На секунду мой рот просто открывался и закрывался. У меня не было ответа на этот вопрос. На это не было ответа. Что я должна была сказать?

Как я должна была отреагировать?

Проблема состояла в том, что я знала каково это — иметь Адама в своей жизни. Не только рядом со мной, но и в моей постели. В моем теле.

Это было блаженством.

Пока жизнь не встала у нас на пути.

Может, проклятием была жизнь, а не особенность нашей линии.

— Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала, Теодозия. Я не была для тебя матерью, потому что мои решения лишили меня этого. Я никогда не узнаю тебя так, как должна, и буду горевать об этом до самой смерти…

— Теперь у нас есть время, — вставила я, но она проигнорировала меня.

— Времени у меня много, ты права. Но правда в том, что даже если мы станем друзьями, у нас никогда не будет таких отношений, для которых мы были рождены. Как это было бы возможно? Все годы, которые я должна была воспитывать тебя, я провела, застряв в этом месте. Так что, хотя я не имею права говорить тебе это, не имею права просить тебя об этом, я все равно сделаю. Это мой единственный шанс стать для тебя матерью, и я попрошу тебя прислушаться к тому, что я скажу… — она тяжело вздохнула. — Держись от него подальше. Избегай его, как чумы, потому что для тебя, дитя, он ею и является. Он у тебя в крови, и я знаю, как это больно. Мы — женщины рода Кинкейд, нам суждено встретить наших джило, и нам суждено встретить их молодыми, поэтому мы знаем, как больно хотеть их и никогда не иметь, проживать свою жизнь без них рядом с нами. — Ее голос стал тише, а пальцы перестали теребить фантик от батончика. — Поверь мне, Теодозия, нет ничего более мучительного, чем знать, что твой единственный больше не ходит по этой земле, и это произошло потому, что он погиб от твоих рук.