Читать книгу - "Позволь мне верить в чудеса - Мария Акулова"

Мужчина выглядел так, будто… Будто ждал, пока она приедет.

Оторвал взгляд от экрана, когда Аня остановилась в десяти шагах.

— Привет. Как отыграли? — спросил наверняка без реального интереса, но даже не представлял, насколько своим вопросом сделал приятно Ане.

— Хорошо, спасибо. Мы… — девушка начала, но быстро поборола свой же порыв. Высоцкий не нуждается в ее развернутых ответах. Двух слов для него более чем достаточно.

— Почему замолкла? Говори.

Полученная от Высоцкого санкция отозвалась новой волной трепета, но Аня мотнула головой из стороны в сторону.

— Ладно. Как хочешь… — он, естественно, не настаивал. Встал с дивана, положил телефон в карман, выключил музыку…

Ане следила за его действиями очень внимательно, и, как надеялась, незаметно. Ей нравилось наблюдать за Высоцким. И даже сама не сказала бы, за каким больше — вот таким, «домашним», более расслабленным, или «рабочим», напряженным.

— Спать не планируешь? — следом за музыкой Высоцкий явно собирался потушить свет, начал скручивать регулятор, погружая комнату в полутьму, но в какой-то момент остановился. Видимо, понял, что Аня так и стоит, никуда не спеша. Спросил, вздернув бровь.

— Планирую, простите… — чем вызвал румянец на девичьих щеках. И пусть Аня понимала, что после ответа стоило бы тут же ретироваться в спальню, но не двинулась с места. Дождалась, пока свет в гостиной совсем погаснет. А когда видела уже не Высоцкого, а скорее его силуэт, набралась храбрости и спросила. — Вы ждали, пока я приеду? Поэтому не ложились?

Не могла видеть, но не сомневалась, что Высоцкий хмыкнул, покачал головой, слышала, что сделал несколько шагов от противоположной стены в сторону коридора, снова остановился, глядя на нее.

— Спокойной ночи, артистка.

И сам не ответил, и ее ответа не ожидал. Ушел в спальню, оставив Аню в полумраке…

Она же еще несколько минут просто улыбалась, глядя в закрытую дверь. Потому что… Кажется, попала в точку. Ждал.

* * *

— Анюта, ты меня слышишь? — на девичьих губах играла легкая улыбка, пальцы продолжали водить по пластиковому подоконнику, а Аня порхала где-то в облаках, не в состоянии сосредоточиться. Это, конечно, не скрылось от внимательной Зинаиды, которая трижды задала вопрос… И ни разу так и не получила ответа. — Анюта…

Зинаида окликнула, и почти смирилась с тем, что внучка ее не услышит, когда Аня наконец-то обернулась. Поймала бабушкин встревоженный взгляд, сама же улыбалась. Немного рассеяно, будто… Будто влюбленно.

Прямо как Анфиса в свое время… И совсем не так, как Аня раньше при разговорах о Захаре. Зинаида отметила это, почувствовала, что сердце чуть сжимается, но заставила себя же придержать коней. Мало ли…

— Ты говорила что-то, ба? — девушка тряхнула головой, приводя в движение медную кудрявую «гриву». Видимо, старалась отогнать посторонние мысли, которые и заставляли улыбаться, оттолкнулась от подоконника, бросила еще один взгляд на улицу, а потом подошла, села рядом с Зинаидой на больничную кровать, положила голову на плечо, взяла бабушкину руку в свою, вздохнула…

— Говорила. Спрашивала, как у тебя дела? Вы с Корнеем Владимировичем поладили? — старшая Ланцова задала вопрос аккуратно, не желая напугать или расстроить внучку. Помнила, как Аня восприняла новость о том, что придется пожить у него. Смирилась, не противилась, но страх во взгляде скрыть не смогла. А позже так неохотно отвечала на бабушкины вопросы, что сомнений не оставалось — живется непросто.

Да и Зинаида ведь и сама понимала — легко им не будет, но достойной альтернативы по-прежнему не видела, поэтому очень надеялась, что Корнею хватит терпения, а Ане мудрости, чтобы вынужденное сожительство прошло для обоих безболезненно.

— Поладили, ба… Поладили…

Отвечая, Аня уткнулась в бабушкино плечо уже лбом, чувствуя, что щеки розовеют и очень надеясь, что Зинаида этого не заметит.

— Точно, Нют? Ты не жалей меня, ребенок. Говори правду…

— Все хорошо, ба. Правда. Мы… Мы же почти не пересекаемся. Только здороваемся. Корней Владимирович очень много работает, а я… — очень много мечтаю…

Аня конечно же не договорила, снова прикусывая уголки губ. Сама себе удивлялась, но никак не могла справиться с накрывшим состоянием эйфории. Ведь казалось бы, чему радоваться-то? Что втюрилась во взрослого мужчину, который смотрит на тебя, как на неразумного ребенка? Радоваться перспективе страдать? Глупость ведь… Но успокоиться не получалось.

— А ты… — бабушка аккуратно повела плечом, предлагая продолжить, глядя на нее, а не прячась. И Аня подняла голову, только посмотрела не на бабушку, а отвернулась, делая вид, что очень заинтересована по-прежнему пустующими соседними кроватями.

— Учусь, ба, — Аня на секунду все же обернулась, мельком глянула на бабушку горящим взглядом, а потом снова куда-то в сторону. Пал

я

сь нещадно.

— Ань… — Зинаида окликнула, Аня кивнула, как бы давая понять, что услышала… Но взгляд не перевела. — Говори правду, ребенок… Я же тебя знаю, как облупленную…

И раньше Аня непременно тут же начала бы изливать душу. Искренне и правдиво. Потому что человека, ближе бабушки, в ее жизни нет. Но сейчас… Творящимся в душе не хотелось делиться ни с кем. Даже с бабушкой. Хотелось хранить его, оберегать, упиваться… И мечтать. Тихо. Ночью. Пряча улыбку в подушке. Пока получается.

— Да нечего говорить, ба. Просто… День красивый…

Аня посмотрела на Зинаиду, ответила, улыбаясь. Понимала, что бабушка не верит в то, что «нечего», смотрит долго, задумчиво, потом вздыхает, кивает.

— Ладно, ребенок. Взрослый мой ребенок… — шепчет, тянет к себе, позволяя снова опустить голову на плечо. Гладит, приминая кудряшки… — Ты с нами поедешь или…

— С вами, ба. В дом сначала, как договаривались, а потом в санаторий. Хочу убедиться, что все хорошо. И дорогу запомнить надо. Я же потом… Корней Владимирович не будет меня возить к тебе. А я хочу хотя бы раз в неделю приезжать…

— Не надо, Нют. Не надо раз в неделю! Ты же замотаешься так…

— Не замотаюсь, ба. Мне наоборот в радость будет отвлечься, — Аня произнесла, и тут же захотела прикусить язык. Потому что следующий бабушкин вопрос казался очевидным. «От чего отвлекаться-то, внученька, если у тебя все хорошо?». И рука Зинаиды действительно застыла на мгновение. Она как бы сомневалась — задать его или не стоит. Но решила смолчать.

— Если ты захочешь о чем-то поговорить, ты знаешь…

— Знаю, ба. Знаю. Не волнуйся, у меня все хорошо.

Обе Ланцовы замолкли.

Зинаида гладила внучку по голове, чувствуя легкую тревогу, только не понимая, откуда ждать беды. А еще собираясь с силами, ведь день предстоял непростой. Аня была против, Корней тоже предлагал обойтись без этого, но сама Зинаида настояла на том, что хотела бы попасть в дом прежде, чем он перестанет существовать. Уже пустой дом, ведь двух недель хватило, чтобы вывезти оттуда все вещи.