Читать книгу - "Повернуть время вспять - Рэдклифф"

– Тщательно проверьте лицевые кости черепа, – сказал Рифкин невозмутимым и твердым голосом.

– Да, сэр, – отрывисто ответил лаборант.

– Это Пирс? – спросила Уинтер. У нее так сильно перехватило горло, что она едва узнала свой голос.

– Да, – подтвердил Дзубров пронзительным шепотом.

Какая-то часть сознания Уинтер автоматически оценивала ситуацию. Рядом с Пирс никого не было, и это означало, что она гемодинамически стабильна. Аппарат искусственного дыхания тоже отсутствовал – Пирс дышала самостоятельно. Рядом с томографом стояла лишь капельница с каким-то прозрачным раствором, трубка которой, вероятно, заканчивалась катетером в запястье Пирс. Но пакета с кровью на капельнице не было. Значит, у Пирс не было большой кровопотери.

– Что случилось? – спросила Уинтер вслух.

Она бы спросила и о том, почему никто не сообщил ей о случившемся, но откуда им было знать? О них с Пирс не знал никто. Ни один человек не догадывался, как много Пирс для нее значила. Уинтер сама только что осознала это, видя, как Пирс лежит там одна, и ей больно. Уинтер охватило такое неудержимое желание пробраться к ней, что она испугалась, что сейчас закричит. Будь она способна здраво мыслить в тот момент, она бы изрядно удивилась тому, что ответил ей сам Эмброуз Рифкин. Но Уинтер волновало не то, кто ей что-нибудь скажет, а то, что именно она услышит.

– По всей видимости, кто-то пытался угнать ее машину, она вмешалась и в результате получила несколько повреждений головы и груди, нанесенных тупым предметом.

Повреждения, нанесенные тупым предметом. Кто-то ее ударил. От этой мысли к горлу Уинтер подступила тошнота, но ей удалось отогнать дурноту. В кабинете было жарко и при обычных обстоятельствах, а сейчас, когда сюда набилось столько людей, в помещении стояла невыносимая духота. У Уинтер кружилась голова, и она оперлась рукой о стол, чтобы не упасть. Она не могла отвести взгляда от тела, лежавшего в томографе.

– Она в сознании?

– Несколько дезориентирована, но реагирует.

– С мозгом вроде бы все в порядке, – объявил техник, делавший снимки.

– Пусть это решит Льюис, – сказал Рифкин, давая пройти к монитору высокому, худощавому афроамериканцу.

Уинтер узнала его – это был завотделением нейрохирургии. Она вывернула шею, чтобы увидеть компьютерные снимки черепа и мозга Пирс. Желудочки мозга, заполненные спинномозговой жидкостью, выглядели симметричными и не были увеличены, признаков отека или кровотечения мозга не наблюдалось, скопления крови в пространстве между мозгом и черепом также не было заметно. Ни эпидуральной, ни субдуральной гематомы, ни воздуха внутри черепной коробки. Уинтер внимательно всмотрелась в снимок со сводом черепа и не увидела переломов. У Пирс не было серьезных повреждений головы. От облегчения, которое она ощутила, придя к этому выводу, Уинтер почувствовала слабость во всем теле.

– Все хорошо, – объявил Льюис. – Я дождусь снимков позвоночника, чтобы убедиться, что с шеей все в порядке. Только я выйду в коридор, здесь слишком душно.

– Не уходи далеко, – мягко сказал Эмброуз Рифкин.

– Я и не собирался, пока мы не убедимся, что с ней все нормально.

Уинтер не отрывала глаз от монитора, где один за другим появлялись снимки черепа и лица Пирс, выстраиваясь на экране как карты на карточном столе. Наконец, все снимки костей лицевого черепа и мягких тканей были сделаны.

Дзубров ткнул в монитор и сказал:

– С лицевым черепом тоже все в порядке.

– Нет, не в порядке, – заявила Уинтер и вытянула вперед руку, которая, как ни странно, не тряслась, хотя у нее было такое чувство, что сейчас она развалится на куски, показав на второй ряд снимков. – У нее переломы правой орбитальной стенки и трещина в дне глазницы, вот здесь, – Уинтер заметила, что стоявший рядом Дзубров покраснел, как рак, но ей было наплевать.

– Что думаешь, Патрисия? – спросил Рифкин у завотделением пластической хирургии.

Рыжеволосая пятидесятилетняя женщина, обычно веселая и порой до неприличия общительная, с мрачным видом тщательно изучила каждый снимок.

– Согласна, явно трещина в дне правой глазницы.

– Сканирование завершено, – сообщил техник.

У Уинтер больше не было сил ждать. Она обошла Дзуброва, толкнула плечом дверь в помещение, где стоял томограф, и бросилась к длинной и узкой платформе, на которую укладывали пациента для проведения томографии.

– Пирс? Солнышко?

Из томографа медленно выехала платформа, на которой неподвижно лежала Пирс. С тихим стоном Уинтер взяла ее за руку. Правая сторона лица Пирс опухла и была вся в синяках, правый глаз заплыл настолько, что она не могла его открыть. На шее у Пирс был специальный корсет на липучках для фиксации шейных позвонков. В белой больничной рубашке, усеянной нарисованными синими бриллиантиками, она казалась меньше и худее.

– Любовь моя!

– Я нормально, малыш, – сонным голосом пробормотала Пирс, сжимая пальцы Уинтер. Из-за отека шеи и внутриротовых тканей слова давались ей с трудом. Пирс ухитрилась улыбнуться левой половиной рта.

– Я просила их тебе позвонить.

Уинтер подняла руку Пирс и поцеловала ее, а потом погладила Пирс по груди. Она разрывалась от желания обнять Пирс и прижать к себе.

– Я только что обо всем узнала. Прости, что меня не было рядом, когда тебя привезли сюда.

– Ничего страшного. Чертов зоопарк.

Две медсестры вкатили в помещение каталку.

– Мы отвезем вас в операционную, доктор Рифкин, – сказала одна из них. – Вам нужно лишь осторожно перебраться на каталку.

Пирс дернулась и попыталась сесть.

– В операционную?! Зачем?

– Лежи спокойно, дорогая, – мягко сказала Уинтер, не обращая внимания на удивленные взгляды медсестер. – Давай для начала вытащим тебя отсюда, а потом поговорим.

Пирс попыталась повернуть голову, но ей мешал воротник. Она стала расстегивать липучки шейного корсета рукой, в которой стоял катетер от капельницы.

– Черт возьми, мне тебя не видно.

Уинтер наклонилась так, чтобы Пирс смогла увидеть ее лицо, и нежно обхватила ее за запястье, чтобы она не смогла снять корсет или оборвать капельницу.

– Не сопротивляйся, ты только навредишь себе. Сейчас я переговорю с твоим отцом, а потом вернусь к тебе. Никто не сделает с тобой ничего, чего ты не захочешь, обещаю тебе.

– Не уходи, пожалуйста.

– Я никогда не уйду, – сказала Уинтер и нежно погладила Пирс по волосам.

Струйка крови из пореза над правой бровью Пирс попала ей в левый глаз, и она моргнула.

– Какие-то сволочи пытались угнать мою машину.

– Они сильно просчитались, – по лицу Уинтер пробежала улыбка, и она постаралась успокоиться. – Вы можете наложить марлевую повязку с соляным раствором на этот порез и вытереть кровь, попавшую ей в глаз? – обратилась она к одной из медсестер.