Читать книгу - "Венецианский контракт - Марина Фьорато"

Валнетти собрался было захлопнуть дверь.

– Заплатил? – сказал он громко, чтобы заглушить урчание в животе.

– Монеты нездешние, но золотые. Смотрите.

Доктор взял монетку из грязной руки мальчика и стал рассматривать её в лучах весеннего солнца. Он прекрасно разбирался в денежных знаках, даже считал себя экспертом в этом деле. Это была османская монета «султани» с изображением калифа, увенчанного тюрбаном. Вокруг тюрбана остались следы маленьких зубов: кто-то успел попробовать монету на вкус.

Мальчик протянул чумазую руку, и Валнетти нехотя вернул её.

– Это он дал тебе монету… этот Саламандра?

– Да, сеньор, – последовал ответ. – Одну – чтобы я пришёл к вам, и одну – чтобы вернулся к нему с врачом.

– А где он поселился?

– В одном из пустующих домов, сеньор, хозяева которых отправились на остров. Возле церкви Мираколи.

Валнетти задумался. Конечно, монета – из страны неверных, но золото есть золото. Он взял трость и шляпу.

– Показывай дорогу, – сказал он.

* * *

Даже без провожатого Валнетти легко нашёл бы этот дом. Его окружила небольшая стайка детей, словно чайки, напуганных и любопытных. Дом стоял в тени церкви Санта-Мария-дельи-Мираколи, мимо которой он проходил каждый день. Но сегодня что-то изменилось.

Валнетти поднял маску, ему послышалось пение.

Из высоких окон примыкавшего к церкви монастыря впервые за этот год лилось сладкое пение сестёр Мираколи. Сёстры вернулись.

Валнетти прекрасно помнил, что Касон увёз сестёр на остров, чтобы те помогали ему в больнице. Неужели больница Касона закрылась? Песня триумфальным маршем зазвенела в его голове.

Один из мальчишек постарше сторожил дверь дома, стоя навытяжку, словно кочерга. При виде Валнетти и его маленького провожатого он открыл дверь, которая зловеще скрипнула, приглашая войти в кромешный мрак. На мгновенье всё замерло, затем мимо клюва Валнетти просвистела золотая монетка. Мальчик, который привел его, схватил её и убежал. Валнетти, ободренный золотом, ступил во тьму и несколько мгновений не видел ни зги. Пробираясь вперёд, он ощутил зловоние, ударившее ему в нос. Под ногами у него шныряли невидимые твари. В комнате кто-то дышал – порывисто, тяжело.

Вдруг он увидел плоское отражение, словно от поверхности воды, которая внезапно покрылась рябью, расступилась и выпустила из глубины некое подобие человеческой фигуры. Доктор пошарил в карманах плаща, достал огниво и зажег его; сердце у него бешено билось. То, что предстало его взору, поразило Валнетти настолько, что он чуть не выронил огниво.

Там, в ванной, сидел человек, с которого, казалось, содрали кожу. Волосы и брови у него исчезли, а от носа остались два черных отверстия. Его ободранная плоть была красной, как у демонов, изображенных на фресках соседней церкви, однако местами покрыта белыми пятнами – там, где истерзанный организм пытался сам излечить себя. Грудь и пах пострадали больше всего. Место, где когда-то были половые органы, к счастью, утопало в масле. Валнетти многое повидал за годы своей практики, но больше не мог выносить этого ужаса. Обожженные конечности торчали из ванны, словно чудовищные когти; пальцы на руках и ногах, обглоданные огнем, превратились в жуткие отростки. Но чёрные глаза ещё горели на оголённом, окровавленном черепе – такие тёмные, словно бесконечная тьма, погружающая Валнетти в сумрачную душу несчастного, заглянуть в которую ему не хватило бы духу.

Язык Саламандры, черный и заострённый, как у рептилии, то и дело выпадал наружу, облизывая щель, где когда-то были губы. Местами на оголённой плоти торчали черные волосы, словно его наспех ощипали, как курицу.

Этот человек чудовищно обгорел и остался жив лишь благодаря чуду.

Свет, по-видимому, раздражал его, так что Валнетти поспешно задул огонёк. Врач сразу же почувствовал облегчение, но у него перед глазами все ещё стояло омерзительное существо, словно отпечатанное во тьме.

– Помогите, – послышался леденящий душу рык; в этом слове, искаженном изуродованным языком, чувствовалось ещё что-то – похороненное глубоко внутри человека, которым он когда-то был: акцент.

– Что ж… я хочу сказать, – забормотал Валнетти, – вы приняли верные меры. – Как всегда, испытывая страх, он прятался за лестью. – Оливковое масло – самое эффективное средство от ожогов.

Свой собственный голос показался ему тонким и высоким, как писк летучей мыши. Он попятился. Валнетти бы с радостью отказался от денег, только бы выбраться из этого ада.

– Надо найти зелёную даму, – послышалось из тьмы. Существо говорило, запинаясь, но вполне ясно.

Валнетти замер.

– Нести… смерть.

Крошечные глаза Валнетти блеснули. Неужели они с Саламандрой преследовали одну цель?

– Вы ищете её?

– Дорога.

Валнетти пришлось уточнить.

– Вы ищете даму в зелёном, вы несёте смерть и хотите встать на ноги, чтобы добраться до неё?

Существо в ванной кивнуло.

– Расскажешь, убью.

Валнетти хмыкнул, ведь Саламандра едва мог приподняться в своём масляном корыте, но существо зашипело на него из тьмы, и этот ужасающий звук заставил его прикусить язык.

– Я помогу вам, – сказал он поспешно. – Мне известно, где она. Я принесу вам опий, который заглушит боль в пути. Я подготовлю носилки, которые доставят вас к каналу, где будет ждать лодка. Но это обойдется вам…, – он задумался, прикидывая, сколько потребовать, – …в тридцать султани.

Существо снова кивнуло.

Валнетти услужливо наклонился к Саламандре, настолько близко, насколько хватило решимости – чтобы сообщить ему, где живёт дама в зелёном. Так даже лучше – позволить этому существу уладить его проблемы. Пусть Саламандра позаботиться о зелёной ведьме и уничтожит её. Это будет намного удобнее. И хлопот меньше, чем если бы пришлось выдвигать обвинения против Касона в Совете. Несмотря на физическую немощь Саламандры, Валнетти ни капли не сомневался в том, что существо выполнит свой план, прежде чем позволит себе умереть. Только это и поддерживало жизнь в его тлеющем теле.

Когда Валнетти покидал гниющий дом, чтобы подготовить всё необходимое, у него было легко на душе. Саламандра предложил ему возможность повергнуть Касона с его колдуньей, не замарав рук и с минимальной волокитой, которая была одной из самых утомительных особенностей Венеции.

Глава 40

Сёстры первыми покинули остров; за ними последовала череда отъездов.

Одна за другой семьи возвращались в свои дома, чтобы возобновить прерванную жизнь в Венеции, в квартале Мираколи. Только семья Трианни всё ещё оставалась на острове – по особой причине.