Читать книгу - "Вверх по лестнице в Голливуд - Рейчел Пайн"

— Спасибо, Махмуд. И передай, пожалуйста, Филу, что я довела их до полутора сотен.

— С удовольствием, Карен. Счастливого Рождества.

В среду мы с Эллен вдвоем праздновали Рождество по типичному сценарию для многих жителей Нью-Йорка: купили китайской еды и провели весь день в кинотеатре. Мы пошли в «Анжелику», где посмотрели три фильма других киностудий — те, от которых у меня не болели ни голова, ни живот и на которых я могла просто сидеть и получать удовольствие. Когда мы вернулись домой, я позвонила Абби, чтобы рассказать о порученной мне сетевой колонке новостей, а также уточнить наши планы на Новый год. Она заставила меня поклясться, что я буду пересылать ей все колонки. «Я теперь так далека от кино — сама не верю, до чего докатилась!» — пожаловалась она. Я пообещала ей принести на Новый год целую кипу видеокассет. Потом позвонила родителям — просто поболтать и отметиться. Они настаивали, чтобы я приехала на День президентов[28], и я ответила, что сделаю все возможное. Они были слегка ошарашены количеством часов, которые я провожу на работе — Эллен, конечно же, все рассказала своей маме, а та передала по цепочке, — но в то же время были счастливы услышать о новой перспективе, то есть о сотрудничестве с Мэттом.

Я решила позвонить Роберту и пожелать ему счастливого Рождества. В «Глориос» он был моим самым близким другом, но был крайне замкнут во всем, что касалось его личной жизни. Меня не покидало чувство, что что-то неладно. Может быть, сейчас, вне офиса, он поделится наболевшим.

— Это Карен. Я просто так — узнать, как прошло Рождество.

— Ужасно. А твое?

— Просто скучно. Что случилось?

Он тихо сказал:

— Я не хотел никому говорить, но мы с невестой решили расстаться. Или разойтись. Или как это еще называется — когда ты осознаешь, что человек, с которым ты хочешь провести остаток дней, не чувствует по отношению к тебе того же.

— Мне очень жаль. Когда это произошло?

«Я полечу в Паго-Паго и разыщу эту девку, которая испортила Роберту Рождество» — так я подумала, и была потрясена собственной страстностью.

— Началось пару месяцев назад. Она собиралась вернуться на праздники, но потом позвонила и заявила, что решила остаться, потому что хочет увидеть настоящее самоанское Рождество. И ладно бы, если бы в минувшем году мы виделись хоть изредка, но она все время говорила, что не может уехать. У нас были долгие изматывающие разговоры, а на этих выходных я вдруг понял, что все кончено.

— А ты к ней приехать не можешь?

— Я спрашивал, но она сказала, что все время занята и даже минуты для меня не найдет. Мне не хотелось оказаться в Паго-Паго и болтаться там в одиночестве. Я и так все время один, — сказал он грустно.

— Роберт, это ужасно. Почему ты мне не сказал?

— Я не хотел об этом говорить. Все вокруг думают, что я всегда держу себя в руках, что из меня можно гвозди делать. Но я не знаю, как теперь быть.

Я не могла придумать ничего подходящего. Я старательно избегала воспоминаний о последнем Рождестве с Гейбом, когда он нарисовал пышную, чересчур нарядную елку и повесил картину у меня дома. Нам было очень хорошо вместе — ему, Эллен, Абби и мне.

— Не знаю, можно ли здесь что-то сделать, Роберт. По-моему, тебе нужно это пережить. Через какое-то время все пройдет. И всегда, когда понадобится, обращайся к друзьям, — добавила я поспешно, боясь показаться слишком жесткой.

— Наверное, ты права. Сейчас мне пора уходить. Но спасибо, что позвонила, Карен. Честное слово, я оценил.

Роберт был классным парнем, и я, хотя и не сказала ему об этом, не желая изъясняться избитыми фразами, была уверена, что в скором будущем его подружка приползет назад. Интересно, примет ли он ее?

Мне не терпелось выйти завтра на работу: в офисе никого не будет, и я смогу составить еще несколько обзоров и взяться за колонку. Дагни вернется после выходных, и я хотела прилично продвинуться с веб-сайтом, чтобы та поняла, что это ни в коем случае не станет нашим общим делом. Она, как и я, искала себе дополнительную нагрузку. И ей придется подыскивать что-то другое.

Утром в понедельник отдохнувшая Дагни впорхнула в офис. Волосы у нее чуть выгорели, и это ей очень шло. Она подарила мне пару маракасов — погремушек, на каждой из которых было написано: «Тряси их в Испании». Карлу, который тоже вернулся в понедельник, она привезла кастаньеты, а Роберту — футболку с надписью «Оле!». Мы могли бы исполнить фламенко, если бы знали как. Конечно, ни Дагни, ни Кларк понятия не имели об отъезде Аллегры. Все вчетвером мы расположились в ее пустом офисе, и мы с Робертом наперебой делились подробностями. Кларк с Дагни не сразу поняли, о чем идет речь. Наконец Дагни сказала:

— Не может быть.

— Нет, может. Она улетела. Вечерним рейсом в среду, — возразила я.

— Она в ауте. — Роберт сопроводил свои слова жестом баскетбольного судьи.

— Этого не может быть, — повторила Дагни. — Я только что видела Аллегру в кофейне.

— Где? — переспросила я и посмотрела на Роберта, боясь, что мир сейчас перевернется.

— В маленькой кофейне, которая на Гринвич-стрит, немного дальше отсюда, — она еще говорила, что там всегда свежие пончики.

— Ты уверена? — спросил Роберт. — И что она сказала?

— Ну, она повела себя довольно странно. Ничего не сказала. Стояла за мной в очереди в кассу, и я знала, что она меня видит — не могла не видеть, — но она словно ослепла.

— Ты уверена, что это была она? — осведомился Роберт.

— Светлые волосы, толстое пальто, штук шесть пакетов — похоже?

— Может быть, она не смогла улететь в среду. Может, какая-то задержка вышла, — предположила я, теша себя надеждой.

— Что могло задержать ее на пять дней? — хмыкнул Роберт.

— Понятия не имею — может, семейные дела? Дагни, ты уверена, что это была она? — Я не могла поверить.

— Карен, — медленно сказала Дагни, всем своим видом показывая, что считает меня глупой. — Аллегра. Покупала. Кофе. В Трайбеке. Сегодня утром.

— Это похоже на нее, — сказал Роберт. — Но я все равно не думаю, что она сюда заявится — в Европе она или нет.

Я пожала плечами, Роберт и Кларк вышли из офиса Аллегры. Я попросила Дагни остаться, потому что хотела рассказать о переменах в работе офиса и о незавидной необходимости время от времени помогать Вивьен.

— Паршиво, — сказала она, мгновенно уразумев самую суть. — Если Аллегры нет, то почему мы должны вести себя так, будто она есть?

— А когда в ее поступках был смысл? Мы будем два раза в день просеивать список звонков и сообщений и решать, что показывать Вив.