Читать книгу - "Самые дикие мечты - Л. Дж. Шэн"

прожигал свои деньги на схемах быстрого обогащения, потому что он имел обыкновение получать расстраивающие сообщения, которые портили ему настроение, когда я была рядом. Разница была ошеломляющей.

«Так что увидимся через некоторое время, да?» — спросил он.

"Ага."

«Держись там».

Тридцать минут спустя Райланд кормил меня вонтонами и куриным супом на моем диване. Он подложил несколько подушек, чтобы я мог удобно сесть, и нежно подул на ложку супа, прежде чем поднести ее к губам.

Гравити сидела в уголке для завтрака напротив нас, наслаждаясь коробкой бенто из того же заведения с едой на вынос, с картошкой фри, курицей терияки и фруктами. Мы не ели весь день. Я была так благодарна, что чуть не расплакалась.

«Мотрин уже подействовал?» Рай подул на мой суп, прежде чем снова поднести его ко рту.

Я кивнул. «Да, я так думаю».

«Вам нужно чередовать Motrin и Tylenol для достижения наилучшего результата. Врач должен приехать с минуты на минуту».

«Рай, мне так жаль...»

«Пожалуйста, заткнись». Он выглядел немного раздраженным, и я задался вопросом, было ли это из-за конференции или потому, что мне было ужасно неловко из-за его присутствия здесь. «Если бы я был в том же состоянии, я бы ожидал, что ты бросишь буквально все и подтянешь мне задницу».

«Почему? У нас не такие отношения». Я вяло моргнул.

«Да, мы делаем это», — сказал он. «Я не занимался газлайтингом в Техасе. Теперь мы друзья, Космос. А друзья приходят друг другу на помощь». Его ноздри раздулись. «Я всегда буду приходить тебе на помощь».

Через несколько минут ко мне в дверь постучал доктор — загорелый, худой, лысеющий мужчина, который прописал мне антибиотики, проверив горло. Доктор порекомендовал мне принять еще одну теплую ванну, чтобы сбить температуру перед сном. «Это время под присмотром», — усмехнулся он, потому что, конечно же, Грэв поделился с ним тем фактом, что я уснул в ванной.

Райланд уложил Гравити спать, прочитал ей сказку на ночь, затем налил мне ванну. Накачанный антибиотиками и Мотрином/Тайленолом во второй половине дня, я почувствовал себя значительно лучше. Я сел в ванну, Рай устроился на краю, и закрыл глаза, отдаваясь маленькому удовольствию от того, что он там.

«По крайней мере, твоя конференция прошла хорошо», — я оживился, открывая глаза.

«Об этом…» Райланд грустно ухмыльнулся. «Я солгал. Я не хотел, чтобы ты отговаривал меня от приезда сюда. Не было никакого гуру по связям с общественностью и очереди из двадцати человек, ожидающих моего заявления».

Мы оба замолчали на мгновение, пока я все это переваривал. Впервые в жизни мне захотелось попросить у брата взаймы. Не для себя, а для Райленда. Только я знал, что он никогда этого не примет.

«Но, я имею в виду, это было не ужасно». Он выдавил из себя ухмылку. «Некоторые люди приходили. Я обменялся визитками с кучей технических специалистов, и те, кто заходил на мой стенд, проявили настоящий энтузиазм по поводу приложения, так что посмотрим».

«Чем я могу помочь?» — спросил я.

«Ты не можешь», — сказал он слишком быстро. «Брюс подпишет контракт в любой день — его юристы сейчас его изучают — и тогда я буду в золоте».

Однако в этом заявлении не было той уверенной яркости, с которой Райланд обычно произносил свои слова.

«О, кстати, я узнал, почему его так травмируют трахалки». Его пальцы скользили по воде, нежно лаская кончики моих сосков. Мне было слишком комфортно, чтобы смущаться перед ним.

«Да?» — промурлыкал я, закрыв глаза. «Почему?»

«Тейт. Видимо, он его надул, купив участок, на котором, как он знал, Брюс хотел похоронить своего отца».

«Это отвратительно». Я поморщился. «И еще, я бы не считал Тейта еб твою мать. Демон? Да. Гуль? Абсолютно. Причина, по которой человечество не заслуживает хороших вещей? Звучит примерно так. Но не еб твою мать».

«Вероятно, вы правы».

«Нет. Я всегда прав».

«Вижу, дерзишь в ответ». Его рука обхватила мою грудь, полностью погрузив ее в воду, и я застонала, инстинктивно выгибаясь, предлагая себя ему. «Значит, теперь тебе уже лучше».

«Спасибо, что заботишься обо мне». Я подняла подбородок, ища его губы, и он наклонился, даря их мне в нежном, неторопливом поцелуе.

«Спасибо, что отпустила меня», — сказал он. «Я знаю, как тяжело тебе отпускать».

«Ты можешь заняться чем-нибудь другим, если тебе так хочется». Мои бедра дернулись под водой, и я ухмыльнулась ему. Я все еще чувствовала себя неважно, но я бы не отказалась от хорошей старой игры пальцами. И Райланд действительно знал, как перебирать струны моего тела, как гитару.

«Ни слова больше, детка».

Он нырнул, и я задался вопросом, когда же наш пузырь лопнет.

Потому что было совершенно очевидно, что нечто столь хорошее не может длиться долго.

РАЙЛЕНД

« Нет», — просто заявил я, хлопнув дверью своего пентхауса.

Было восемь часов — слишком рано для чего-либо, кроме утреннего секса, или того, что ты выиграл в лотерею, или того и другого. Я даже еще не выпил свой первый кофе. Я не был готов иметь дело с этим дерьмом.

Я небрежно прошёл к своей открытой кухне, включил дорогую эспрессо-машину и достал кружку MacKenzie-Childs. Дверной звонок звякнул один, два, три раза подряд. На этот раз я послушно проигнорировал его. Я схватил свой телефон с кварцевой столешницы и отправил Дилану короткое сообщение.

Райланд: Привет, это твой любимый владелец члена. Просто проверяю, что тебе лучше.

А поскольку Дилан была матерью малыша, а эти ублюдки имели обыкновение просыпаться в шесть утра, словно у них были какие-то деловые и горячие, она ответила немедленно.

Дилан: Я чувствую себя намного лучше. Спасибо. Мы с Грейвом наслаждаемся рогаликами и сливочным сыром на террасе, если хочешь присоединиться.

Райланд: Я в порядке. Я проверю позже.

Это была хорошая идея не тратить все свое время на человека, которого я вряд ли увижу через несколько недель. И было жестоко позволять Гравити продолжать формировать привязанность ко мне, когда я не собирался задерживаться в ее жизни в каком-либо серьезном качестве. Кроме того, мне нужно было где-то провести черту. Когда я узнал, что Космос заболела, я бросил все и побежал к ней. Хотя это было мило в теории, на деле это было катастрофой. Я не занимался отношениями, моногамией или верностью. Я