Читать книгу - "Дорога на райский остров - Виктория Холт"

Вошла молоденькая девушка с горячей водой. Ей было не больше четырнадцати лет, она была очень маленькой и явно испугалась, увидев в комнате Грэнвилла, ибо я была уверена, что меня она не боялась.

— Спасибо, — сказала я девушке. Я взяла у нее воду и повернулась спиной к Грэнвиллу. Когда он вошел, я ощутила облегчение. Как мне хотелось скорее отсюда уехать!

Но мысль о том, чтобы покинуть Фелисити, вселяла в меня неуверенность. Я спорила с собой. Как она могла? Ведь наверняка же видела, что он из себя представляет. Или в Англии он вел себя по-другому? У меня создалось впечатление, что Грэнвилл — хитрый и изобретательный мужчина.

Умывшись, я вышла в коридор. Внизу я слышала голоса. Я быстро подошла к двери комнаты, которую Грэнвилл называл «комнатой для новобрачных». И постучала в дверь.

— Кто там? — раздался высокий нервный голос Фелисити.

— Это я… Эннэлис.

— О, заходи.

Я вошла. Фелисити с минуту смотрела на меня, и мне показалось, что она вот-вот расплачется.

Девушка подошла ко мне, я обняла ее и прижала к себе.

— Все хорошо, — сказала я. — Все будет хорошо. Сейчас темно. В темноте многое всегда выглядит по-другому. Утром все будет хорошо.

— Я так рада, что ты здесь, — ответила Фелисити.

Я хотела крикнуть: «Я уезжаю. Я не могу оставаться здесь! Что-то есть такое в этом месте…»

Но я ничего не сказала. Я поняла, насколько сильнее все это должна ощущать Фелисити. Она была в ловушке.

Я ласково погладила ее и с облегчением увидела, что она не плачет. Я раздумывала, как бы отреагировал Грэнвилл на слезы.

Мы спустились вниз.

Миссис Мейкен стояла в холле. Она провела нас в кухню.

— Здесь мы едим, — объявила она. — Хотя иногда мы едим на воздухе… и готовим там же.

На очаге стояли соусники и чайник. Уильям Грэнвилл уже уселся за длинный деревянный стол, накрытый в конце комнаты.

Миссис Мейкен разлила нам суп. Он был вкусным, и я немного повеселела. После супа подали холодную говядину. Уильям Грэнвилл поглощал еду с жадностью. Он весьма презрительно отозвался о «дамских аппетитах».

— Глубинка все это изменит, — заявил он, бросив взгляд на Фелисити.

— Ну, что ж, — сказал Уильям Грэнвилл после ужина. — А теперь, я думаю, пора в постель. Мы все уже можем отправляться на боковую.

Он положил руку на плечо Фелисити и улыбнулся мне.

— Пошли.

Я лежала в постели и смотрела на окно. Ночь была темная, но звезды светили ярко.

Я тоскливо вспоминала комфорт своего дома и мечтала избавиться от растущего чувства тревоги.

Однако я не могла выбросить из головы мысли о Фелисити. Что-то сейчас с ней происходит? Я содрогнулась. Фелисити изменилась. Я все думала о том, какой она была, когда я впервые встретилась с ней у Биллинггонов. Тогда, казалось, она с нетерпением ждала своего брака.

Полагаю, ее прельщала мысль о путешествии на другой конец света, это казалось ей настоящим приключением, как и любой другой девушке. А теперь ей пришлось столкнуться с реальностью. И, похоже, она совсем пала духом. Хотя, возможно, единственным способом вынести испытание замужества с Уильямом Грэнвиллом было притупить все свои чувства.

Но я-то что здесь делаю? Если бы только с нами осталась мисс Картрайт, она принесла бы с собой хоть что-то нормальное. Интересно, что бы она сказала об этом доме, о еде в кухне, об этой экономке с пышнами формами…

Я должна выбраться отсюда. Для меня это будет нетрудно. Я могу съездить в городок и выяснить, когда в следующий раз отходит дилижанс в Сидней. Я уеду, проведу пару ночей в гостинице и в первую же среду…

Как я была бы рада увидеть снова Милтона Хеминга! В тот момент я хотела этого больше всего на свете.

Я думала, что ни за что не засну, однако, наверное, очень устала, потому что все же заснула.

Я проснулась рано и с минуту не могла понять, где нахожусь. Потом я оглядела комнату, и воспоминания сразу вернулись, а с ними и неприятное ощущение.

Однако при свете дня все виделось проще.

Грэнвилл сказал нам, что у него есть лошади для верховой езды. Я могла разведать окрестности. Здесь все казалось одинаковым, и легко было заблудиться. Но ведь можно было ставить метки. Приятно будет снова покататься верхом.

Возможно, мне стоит поговорить с Фелисити. Может быть, она тоже решит, что ей надо уехать отсюда, и мы сбежим вместе.

В кувшине осталось еще немного воды, принесенной накануне вечером, и она умылась ею. Судя по всему, здесь придется отвыкать от комфорта. Я оделась и спустилась вниз. Было тихо. Я открыла дверь и вышла наружу.

Утренняя прохлада была очень приятной. Я обошла дом. Мой взор устремился на балкон со сломанными планками; я старалась не думать, что значит быть замужем за таким человеком.

Вдруг ощутила совсем рядом чье-то присутствие.

Я резко обернулась. Это была миссис Мейкен. Должно быть, она видела, как я вышла из дома, и очень тихо подкралась ко мне.

— Дышите свежим воздухом? — спросила экономка.

— Да, сегодня чудесное утро.

— До жары, — заметила она, оценивающе разглядывая меня с головы до ног, словно оценивая.

Миссис Мейкен подняла глаза к балкону.

И тут я услышала смех, какого мне прежде не доводилось слышать. Он был глумливым, почти сверхъестественным.

Я огляделась, пораженная.

Миссис Мейкен ухмыльнулась:

— Кукабарры. Птички, знаете ли. Вот и еще раз. Их две. Они часто летают парами.

— Кажется, они смеются над нами.

— Может, и смеются. Идите в дом, я накормлю вас завтраком. Есть кофе, если хотите. И пресные лепешки у меня готовы.

Я уселась за стол в кухне.

— Когда горит огонь, здесь как в печке, — сообщила мне миссис Мейкен. — Но готовить все же приходится. Мистер Грэнвилл любит поесть.

— Жара, наверное, просто невыносима.

— Не намного лучше, чем снаружи. Иногда мы готовим на улице, перед заходом солнца. Самое лучшее время. И мухи уже не так докучают, хотя и летят на пищу.

Экономка уселась и, опершись на стол локтями, стала наблюдать за мной.

— Вам здесь придется туговато. Здесь все непохоже на Старую страну.

Она недобро улыбалась мне.

А я подумала: «Да, поеду в городок и выясню, когда уходит первый же дилижанс.»

Днем я чувствовала себя немного лучше. Оставив миссис Мейкен, я вышла погулять, а когда вернулась примерно через три четверти часа, Фелисити уже встала, а Уильям Грэнвилл собирался уходить. Он сообщил, что его весь день не будет дома.