Читать книгу - "Ночная помощница - Майя Марук"

верну, только уничтожу себя, но отпустить Баратора я не могла. Кровь из вены капала на губы вампира и впитывалась в кожу, как вода в сухую землю. И ничего, абсолютно ничего не происходило. Я заплакала от беспомощности и отчаяния, но все равно продолжала вплетать лунные нити в тело вампира. И в тот момент, когда я окончательно отчаялась, в мертвой груди ударилось каменное сердце. Вампир открыл глаза.

- Руфус!

Дрожал голос, руки, и всю меня трясло от переполняющих эмоций.

- Ты мое Сердце. — Прохрипел вампир и протянул руку к моему лицу. — Моя Вечность.

- Рано радуешься, барон, - шморгнула носом я, - ты еще не представляешь, на что подписался.

Он слабо засмеялся и потянулся к моим губам. А я в этот момент была так счастлива, что и сама не понимала, на что подписалась. Просто в этот момент в моей жизни не существовало ничего важнее этого вампира.

 

Конни

 

Графиня Гарис не верила своим глазам. Руфус и его пассия ее уже не интересовали. Перед ней стоял покойный муж. Вот только стоять перед ней он не мог. Она лично замешала летаргин в порцию крови, которую граф принимал раз в неделю, сама привела брата в хранилище, сама видела, как голова Генри Гариса покатилась по полу.

Брат ее был деревенским наивным идиотом. Настолько наивным, что поверил в рассказы сестры о том, что вампир взял ее силой, лишил чести и жизни. Ее брат плакал, просил сестру простить за то, что не смог защитить девушку от носферату и обрек на вечное проклятье. Он поклялся Конни отомстить вампиру. А ей только это и было нужно. Тогда, новообращенная графиня искренне верила в то, что любовь, даже такая страстная любовь, которая зародилась между ней и графом, не стоит того, чтобы тратить вечность на одного единственного мужчину.

Чтобы все выглядело правдоподобно, Конни, изображая убитую горем вдову, растерзала и брата, и его семью. А потом сама легла в летаргию. Проснулась она свободной и богатой. Общество ее жалело и боготворило. И вот, Генри стоял перед ней. В том самом

костюме, в котором был в момент смерти. На пожелтевшем от времени воротничке остались засохшие пятна крови. Эта была та самая рубашка. Та самая!

- Я тебя УБИЛА! Ты мертв! Ты не можешь быть жив! Я тебя убила!

Муж смотрел на нее совершенно непроницаемым, холодным взглядом. Как только графиня призналась в убийстве, вампир повернул голову вправо, и Конни увидела, что в комнате стояли еще двое. Один высокий, широкоплечий вампир держал в руках планшет, второй, поменьше ростом и с некрасивым крючковатым носом, маленькую камеру, фиксирующую все, что происходило в комнате.

- Мы все записали, Чарли. — Сказал вампиру тот, что с крючковатым носом. — Уводите ее!

Тут же силовой барьер исчез, и в комнату вошли два офицера в зеленой форме. Один из них случайно толкнул Ивана, который открыв рот, наблюдал за происходящим. Конни не понимала, что происходит. Она послушно пошла туда, куда ее вели, лишь бы вели ее подальше от воскресшего призрака.

- Полагаю, что спасение барона в протокол вносить не нужно. — Произнес тот, кого Конни считала своим покойным мужем, а остальные присутствующие называли «Чарли».

- Напишем, что Луна сжалилась над бароном, и подарила ему пару, на которую покушалась ваша родственница.

Чарли кивнул. Он был уверен, что все будет сделано именно так, как он сказал. Не зря же он столько лет спонсировал криминальное управление.

- Дайте нам полчаса. — Попросил Чарли и повернулся лицом к барону и ведьме.

После смерти брата граф Чарли Гарис совсем не верил в то, что женщинам можно доверять. Но то отчаяние, с которым Арис пыталась спасти Баратора, вернула надежду Чарли на то, что для этого мира не все потеряно. Граф стянул с головы парик и шляпу, и подошел к парочке, лежащей на полу.

- Вам нужна помощь?

Заплаканная женщина наконец-то оторвалась от вампира и посмотрела на него.

- Нет. Не нужна. — Она смешно шморгнула носом, а Чарли растерялся. Не такого ответа он ожидал.

- Баронесса Баратор немного растеряна, Чарли. — Отозвался барон и приподнялся на локтях. — Надеюсь, ты нам объяснишь, как ты здесь оказался?

 

Северная стая. Тира

 

Ситуация выходила из-под контроля. Тира не успевала следить за ходом событий, а они развивались слишком стремительно. Барон Баратор исчез. Он передал право отстаивать свои интересы поверенному и Оракулу, и это пугало Тиру. Она предпочла бы иметь дело с бароном напрямую, а не с этим сумасшедшим вампиром.

Оракула Тира уже видела однажды, в далекой юности. Но все эти годы пыталась не вспоминать те страшные месяцы. Это был один из самых страшных скандалов в ее жизни. Тогда только ленивый не упрекнул волчицу в распутстве, хотя та ни в чем не была виновата.

В ту зиму волчица где-то подхватила волчью лихорадку. Болезнь для оборотней была не смертельная, но неприятная. В карантине, чтобы не спровоцировать эпидемию, волчица провела пять недель. Этого времени волчица не помнила. Все воспоминания того времени как будто стерли ластиком. Но после того, как болезнь отступила, в ее жизнь ворвался вампир.

Носферату утверждал, что Тира его Сердце, что он единственный, кто имеет на нее права и они связаны вечностью. Отец, конечно, слушать вампира не стал. Созвал Совет и Суд. Никаких связей между вампиром и волчицей не нашли. Сама омега тогда тоже была уверена, что видит вампира впервые. Уверена настолько, насколько могла быть уверена в тот момент.

От дальнейшего позора ее спас Сабир. Они почувствовали друг в друге пару, и вампиру пришлось отступить. С тех пор Тира старалась об этой ситуации не вспоминать. Вскоре она узнала, что беременна. Беременность проходила тяжело. Несколько раз она чуть не потеряла Самира. Волчонок родился намного раньше срока, но благодаря матери, ей удалось спасти сына, и у стаи северян появился еще один альфа.

Про скандал и вампира Тира благополучно забыла, сосредоточившись на семье и муже. Ей хотелось родить еще и дочку. Но долгожданная беременность не наступала, и, в конце концов, омега смирилась и сосредоточила всю свою любовь сначала в сыне, а потом и в невестке. И вот, призрак прошлого снова вернулся в ее жизнь.

Тира боялась того, что может устроить вампир. Она чувствовала, что Сабир тоже этого боялся. Чтобы успокоиться и подумать, волчица вышла на улицу. Но не успела она дойти до окраины поселка,