Читать книгу - "Лучший друг моего парня 2 - Мария Манич"

Мир поблек.

Я не вижу красок, не замечаю привычных, обыденных звуков: ни стука обуви снующих по коридору врачей, ни приглушенных разговоров Евы с Ириной Гейден, ни трели телефонных звонков. Мобильники звонят постоянно. У всех. Мой тоже несколько раз вибрировал. Пока я его не отключила. Все, кто может мне позвонить и сказать что-то важное, находятся сейчас рядом.

Марк. Ева. Ирина. Она подъехала позже всех, прямиком из дома, прямо в шелковой пижаме.

Она слабо мне улыбается и держит за руку. Хотя, наоборот, это я должна ее утешать, ведь это ее сына сейчас оперируют. Не представляю, что чувствует эта сильная женщина. А вот я чувствую себя ужасно слабой и пустой.

Постоянно прокручиваю в голове события вечера и прихожу в ужас. Вдруг… это все из-за меня?

— Ты как, Ангелина? — тихо спрашивает Ева. — Хочешь воды?

Отрицательно качаю головой. Полчаса назад Марк принес мне кофе, но я не сделала ни глотка. Так и сижу, сжимая пальцами одной руки этот стакан, а другой — холодные пальцы Ирины. Пытаюсь перестать плакать.

Врачи говорят, что ничего серьезного. Ранение неглубокое, жизненно важные органы не задеты. Но вот уже час к нам никто не выходит, и меня натуральным образом трясет.

Мирон Гейден — это все, что у меня есть.

Он мое сердце. Моя душа. Моя любовь. Мой первый и единственный мужчина.

Я люблю его.

И он меня… тоже. Я знаю. Теперь знаю.

Он может не говорить об этом вслух. Его поступки, взгляды и действия говорят сами за себя.

Он меня любит.

Он хотел меня защитить и не заметил собственных ран.

Боже… пусть с ним все будет хорошо. Я никогда себе не прощу… если с ним что-то случится.

Смаргиваю тихо бегущие по щекам слезы и перевожу взгляд с черной бурды в стакане на белую безликую больничную стену.

Никогда еще минуты в моей жизни не тянулись настолько медленно.

Скорая приехала очень быстро. Когда мы вышли из опустевшего клуба, она уже заворачивала на парковку перед ним.

Мирон был ужасно бледный, в сознании. Его черные глаза казались еще больше, чем есть, мерцали пугающим влажным блеском, на лбу выступили капельки пота. Щека была рассечена. Он прижимал руку к правому боку, по его пальцам сочились бордовые капли крови. Черная футболка под рукой Мирона была влажной.

Везде была кровь.

Он шел сам, носилки и врачей послал к черту и вообще не хотел ехать в больницу. Все оглядывался по сторонам, словно искал кого-то. Марк на него наорал и буквально впихнул внутрь кареты скорой помощи, где им наконец занялись врачи.

Я тоже залезла внутрь. Не могла отпустить его одного.

Нас будто связало нитями. Куда он — туда и я…

Мирона разместили на каталке. Он прикрыл глаза. Его губы были ужасно бледными, дыхание стало чаще. Мне никогда еще не было так страшно.

Я аккуратно взяла его за руку и переплела наши пальцы. Мирон, не открывая глаз, сжал их.

Как только мы приехали в больницу, Мирона забрали врачи. Немного позже, когда приехала Ирина, к нам вышел один из них и велел ждать.

И мы до сих пор ждем.

Больше никто не пострадал. Мирону «повезло» больше всех.

Чуть позже приехали сотрудники полиции. Расспросили нас о случившемся. Больше всего вопросов досталось мне, я была рядом, на моей одежде кровь Мирона. Только я ничего не помню и не видела. Вообще ничего полезного.

Вот мы стоим друг напротив друга. Вот мы целуемся. Вот мы собираемся сбежать с вечеринки и побыть вдвоем. Вот Мирон улыбается… Боже, какой он красивый, когда улыбается мне. Такой настоящий. Родной.

Хлопок, и…

— Ангелина…

Ноги и руки ватные. Несколько раз моргаю, пытаясь сфокусироваться. В коридоре, где мы ждали хоть каких-то новостей, тишина и полумрак. Пусто. Ни Евы, ни Марка рядом нет. Вообще никого, кроме нас с Ириной Гейден.

Кажется, я задремала, привалившись затылком к стене.

Она смотрит на меня внимательно. Между ее бровей залегла глубокая складка, на лице ни грамма косметики, под глазами тени, всегда уложенные волосы стянуты на макушке в небольшой растрепанный хвостик. Она выглядит усталой, но не расстроенной.

Мое сердце сжимается до размера спичечной головки.

— Врач выходил? — мой голос звучит хрипло, язык еле ворочается. — Где все?

— Я отправила Марка и Еву домой. Тебе тоже нужно поспать и отдохнуть, но что-то мне подсказывает — ты никуда не поедешь, — она слабо улыбается.

Конечно, я никуда не поеду. Пока не увижу своими глазами, что с Гейденом все в порядке.

— Как Мирон? Он…

— Все хорошо. Он уже в палате, отдыхает.

— Слава богу… — выдыхаю и оседаю обратно на кушетку.

Оказывается, я успела вскочить на ноги и даже не поняла этого. Прячу лицо в ладони, потому что слезы опять струятся по щекам, а в груди давит так сильно, что становится больно дышать.

Все хорошо. Все хорошо. Все есть и будет хорошо. Обязательно.

— Поэтому ты тоже можешь съездить отдохнуть. Хочешь, поедем вместе? Останешься у меня, а с утра приедем обратно, — спрашивает Ирина.

Она гладит меня по плечам. Утешает.

— Вы его видели?

— Да, он пока спит. Ты тоже заснула, я не хотела тебя тревожить и Марку не разрешила. Такой стресс… для всех нас.

— Можно я тоже зайду к нему? Просто посмотрю, пожалуйста, — прошу, поднимая глаза к матери Гейденов. — На чуть-чуть…

Она ласково смотрит на меня в ответ и после нескольких секунд коротко кивает.

— На пару минут. Я буду ждать у поста медсестер.

Я аккуратно ступаю в одиночную платную палату и, стараясь не шуметь, прикрываю за собой дверь. В нос ударяет запах медикаментов и спирта. Мирон не шевелясь лежит на спине. Спит.

С него сняли футболку, в кисть вставлен катетер. Он выглядит очень беззащитным.

На щеке огромный пластырь. Врач сказал, что, скорее всего, останется тонкий шрам. Но на эту мелочь мне плевать.

Я чувствую огромное облегчение. Просто от осознания того, что все обошлось. Что он цел. И почти невредим. Что самое страшное позади. Впереди только восстановление. И… целая жизнь.

Подхожу ближе. Аккуратно убираю со лба Мирона длинные пряди челки. И, поддавшись порыву, в мимолетном касании задеваю сухие горячие губы.

Ресницы Гейдена вздрагивают.

Зажимаю рукой рот, чтобы в очередной раз за сегодня позорно не разреветься, когда Мирон открывает глаза.

Он морщится, дергает рукой, в которую вставлен катетер, и