Читать книгу - "Короля играет свита - Елена Арсеньева"

Граф Петр Алексеевич, не веря своим глазам, вглядывался всписок, впервые пораженный совпадением в звучании имен основных персонажейзаговора: Павел, Пален, Панин, Платон… Это совпадение показалось емуудивительным, многозначительным, даже роковым!

Талызин казался заметно потрясенным, настолько, что едва невыпустил из рук такой важный документ, едва не отдал его Кутайсову, который, посчастью, и думать забыл про загадочное прошение и не затруднял себя егопоисками. Однако Пален насторожился такой беспечностью всегда ответственного,внимательного к мелочам генерала. Впервые он пожалел, что передал Талызину насохранение письмо Александра, в котором тот выражал определенное согласие нацареубийство. У себя Пален опасался его хранить, а вот молодой, богатый,холостой, беспечный Талызин был вне подозрений.

Но такая непростительная беспечность! Или… нечто худшее?Думать об этом не хотелось, да и времени не было.

“Нельзя спускать с него глаз!” — решил генерал-губернатор;

Говорят, кого боги хотят погубить, того они лишают разума.Подозрительнейший из людей, Пален чуть ли не впервые в жизни не дал воли своимподозрениям. А между тем Талызин и был тем человеком, который прислал графуКутайсову предательское послание. Теперь, находясь под неусыпным присмотромгенерал-губернатора и его доверенных людей, он не мог предпринять ни единогошага, чтобы снова предупредить императора, не поставив при этом в опасностьсвою жизнь. И все-таки Талызин не оставлял надежды спасти Павла…

Об этих его намерениях генерал-губернатор, разумеется, незнал. Однако он знал другое: какие-то подозрения у императора все же появились— относительно именно его, Палена. Стало известно, что Павел велел тайновызвать в Петербург ранее высланных (благодаря интригам все того же графа ПетраАлексеевича!) Аракчеева и Ростопчина. Первому государь намеревался доверитьпост генерал-губернатора Петербурга, а прежнего выслать. Палену удалосьзадержать въезд этих опасных для него и для всего заговора людей под тем предлогом,что он не получал приказа императора, разрешающего их возвращение. Аракчеев иРостопчин были перехвачены на заставах и вновь выпровожены из города. Но Паленне переставал чувствовать смутную опасность, грозящую взлелеянному им делу, итеперь подстилал соломки везде, где только мог. Толком не зная, с чем явилсясегодня в Михайловский дворец святой отец Губер, он решил умереть, а не пуститьсегодня иезуита к государю! И это ему удалось.

Пален употребил все свое искусство, все хитрости, он вынимализ портфеля одно дело, один рапорт, один доклад за другим, а число их все ещеказалось неиссякаемым. Император заметно терял терпение. Наконец он не выдержали, смяв очередной доклад, воскликнул:

— Да будет ли этому конец?!

— Боюсь, что нет, — со старательно разыгранным уныниемотвечал Пален. — Явился отец Губер, у которого тоже есть желание утомить вашевеличество своими разговорами.

Павел, более всего опасавшийся опоздать на развод караула,который проводил каждый день с неиссякаемым удовольствием (у этого императорабыла душа капрала, и, быть может, в этой должности он обрел бы истинноесчастье!), окончательно вышел из себя и крикнул:

— Передайте отцу Губеру, чтобы он убирался прочь со своимиглупостями!

Это было сказано достаточно громко, чтобы можно былоуслышать в приемной. Но Губер все же ушел не прежде, чем вышел утомленный,побледневший Пален и не сообщил ему, что император никого не примет и вообще онудалился через другую дверь. Почтенный пастор может прийти завтра!

Говоря это, Пален не мог удержаться от злорадной улыбки,истинное значение которой стало понятным отцу-иезуиту только завтра.