Читать книгу - "Между никогда и навечно - Брит Бенсон"

Она сказала: «после первого раза, как мама заболела». Я снова смотрю на свадебный портрет.

Бринн было пять, когда ее мама умерла, а до этого она каждый год жила в стрессе из-за ее болезни. Даже представить не могу, как нечто подобное омрачило бы детство. Как повлияло бы на взросление. То, как Бринн ведет себя, как взрослая и серьезная, меня больше не забавляет. Мне больно. Даже искорка ее озорного юмора вызывает слезы.

Девочке пришлось слишком быстро повзрослеть.

Не в первый раз я чувствую с Бриннли такую сильную связь, что вздрагиваю. Сжимаю руки в кулаки, чтобы подавить желание дотронуться до нее и притянуть в свои объятия. Откинуть ее волосы назад и посмотреть в глаза — в глаза, точно такие же, как у ее мамы, — и сказать ей: я понимаю. Я понимаю.

На этом я решаю закончить разговор, прекратить заставлять ее заново переживать прошлое, но тут она продолжает:

— У мамы была остеосаркома. Это разновидность рака костей. Предполагаемый коэффициент выживаемости — 74 %, но когда рак вернулся, он уже был повсюду. Все произошло быстро.

Я не знаю, что сказать. Сожалею о твоей потере? Это действительно фигово? Ничего не кажется правильным. Я наблюдаю за ней, пытаясь отрыть в голове достойный ответ, когда в коридоре рядом со столовой раздаются шаги, и я знаю, кого увижу, еще до того, как его фигура нарисуется в дверном проеме.

— Бриннли, я же велел тебе держаться подальше от дома во время съемок.

Мы с Бринн одновременно поворачиваемся к нему. Он разговаривает с ней, но его суровый взгляд устремлен на меня.

— Прости, папа. Сав учила меня играть на гитаре в музыкальной комнате.

Я вижу, как напрягаются челюсти Леви, его глаза слегка вспыхивают. Кому-то другому выражение его лица показалось бы каменным, но даже после всех этих лет я по-прежнему могу читать его.

Он не хочет, чтобы я была в той комнате.

Он вообще не хочет, чтобы я была в этой части дома.

Он, вероятно, не хочет, чтобы я даже знала, что дом принадлежит ему, и он определенно не хочет, чтобы я пялилась на его свадебный портрет.

В любой другой день, в любой другой момент я бы переступила границу. Испытала пределы. Напирала бы и подталкивала его, просто чтобы посмотреть, как далеко смогу зайти. Но сейчас, в нынешнем неуравновешенном состоянии, я просто не могу этого сделать. Мне еще предстоит полдня съемок, и прямо сейчас я чувствую, что меня может стошнить.

Я хочу ответов. И я их получу.

Но сейчас мне нужно оставить это в покое.

Оторвав взгляд от Леви, с улыбкой перевожу его на Бринн.

— Спасибо за экскурсию, Босс. Не забудь порепетировать, увидимся завтра, хорошо?

— Хорошо, — говорит она тихо, лишь с легким намеком на тайную улыбку. Она определенно ожидает упреков после моего ухода, но не беспокоится. Я поворачиваюсь к Леви.

— Давай на следующей неделе будем планировать уроки на обеденный перерыв.

Он коротко кивает, но ничего не говорит, так что я неловко машу свободной от «Yamaha» рукой, и направляюсь к входной двери.

Сойдя с крыльца, иду прямо к большому дереву с веревочными качелями. Вглядываюсь в лиственный полог, замечая толстую крепкую ветку, к которой привязана веревка. Поворачиваюсь, чтобы рассмотреть сиденье качелей. Это обычная, потертая доска. Прикрепленные с обеих сторон веревки имеют пластиковые накладки размером с ладонь взрослого человека именно там, где можно держаться при раскачивании. Я протягиваю руку и провожу пальцами по одной из них.

Представляю Бринн и Джулианну на этих качелях, как на фото, но в действии, как на домашнем видео. Они смеются и улыбаются, а счастливый Леви наблюдает за ними с крыльца. У меня возникает странное желание сесть на качели, но я сопротивляюсь.

Вместо этого отступаю на шаг. Затем еще на один. Бросаю последний взгляд на лиственный полог, разворачиваюсь и возвращаюсь к своему трейлеру.

Глава 27

ЛЕВИ

После того, как я обнаружил Бринн с Саванной, я отвел ее в офис к Шэрон.

Желание допросить Бринн о том, что она сказала Саванне и о чем они говорили, было слишком сильным. Будь я своей матерью, то наказал бы ее какой-нибудь архаичной и жестокой пыткой, которая обязательно оставила бы у нее неизгладимые шрамы. Я — не такой, как моя мать. И я поклялся никогда таким не становиться. Но, черт возьми, иногда я не совсем понимаю, как быть родителем.

Иногда мое единственное руководство — как им не быть. Мои родители тому отличный пример. Родители Джулианны были и того хуже, поэтому мы с Джулс часто неуклюже пробирались сквозь беспорядок, пытаясь справиться с воспитанием ребенка под нависающей над нами тенью болезни Джулс. Это было совсем не нормально, и Шэрон все время говорит мне, что я делаю все, что в моих силах. Этого должно быть достаточно, но иногда… ничего не получается.

Шэрон говорит мне, что они с Бринн собираются сегодня вечером в церковь на рыбное барбекю, о котором я совершенно забыл.

Мне приходится регулярно напоминать себе, что церковь, которую сейчас посещает Шэрон, — это не та коррумпированная организация, которой руководил мой отец. Она более приемлемая. Не одобряет жестокого обращения с детьми. Не отправляет «проблемных юных девушек» жить в опасные фальшивые приемные семьи просто для того, чтобы убрать их с глаз долой. Итак, пообещав им, что появлюсь на барбекю, я ухожу.

Я еду в район Ривер-Вью, чтобы проверить восстановительные работы. В одном из последних домов возникла проблема с водопроводом, так что я отправляю сообщение Шэрон, что ей придется обратиться к нашему частному спонсору. Мы ведем дела через юриста по недвижимости и бухгалтера, и до сих пор нам ни разу не отказали.

Я проживаю ту же рутину, что и предыдущие несколько дней. Офис, проверка хода работы, офис, кровать. Но к пятнице удача покидает меня.

Когда я возвращаюсь домой, солнце садится, но съемочная группа все еще усердно работает. Я прокрадываюсь через парадную дверь в отгороженную часть дома и выхожу на террасу.

Темные тучи на горизонте и вспышки молний придают воде бушующую, опасную ауру. Судя по действиям съемочной группы, они спешат отснять последнюю сцену, прежде чем на них обрушится дождь.

Внизу на пляже я могу разглядеть Саванну, идеальный силуэт ее тела резко выделяется на фоне воды, словно призывая надвигающуюся бурю. Я не слышу ее реплик, если она вообще говорит, но, стоя на террасе, наблюдаю за ней, пока в громкоговоритель не раздается крик: