Читать книгу - "Разрешите влюбиться - Елена Сокол"

— Девочки, вы чего? — Мне стало не по себе. По спине побежал холодок. — Андрей Павлович просто хороший педагог. Он ратует за свое дело. Болеет за нас душой, заботится о нашем физическом здоровье. А все эти обвинения… Нет, это не про него. Никогда не поверю. Так можно хорошего человека в тюрьму засадить за то, что он на своем рабочем месте выполнял свои прямые обязанности.

— Не знаю. — Оля тяжело вздохнула. — Мне эти его щупанья совсем неприятны.

— Но ведь он не приставал ни к кому? Не приглашал закрыться в тренерской? Не лез под кофточку? Не приглашал прогуляться или заглянуть к себе в гости? Нет ведь, нет?

— Нет. — Марина поморщилась. — Если это и правда про него написано, то я не торопилась бы с выводами. Все-таки, нужны доказательства. Видео, к примеру.

— Может, вы и правы. — Согласилась Оля.

— Конечно. — Я пожала плечами. — Нельзя так огульно обвинять человека. К тому же, уважаемого преподавателя. Ситуации разные бывают. У него же семья. Дочка маленькая, я сама видела.

— Да. — Поддержал Женя. — Лучше бы они разобрались.

А я вдруг задумалась. Рома. Он же был там, когда мы с Андреем Павловичем разговаривали в спортзале. Кажется, мы сидели близко, и, возможно, он даже меня касался? Сразу и не вспомнить. А что, если Рома подумал плохое? Наказание для Левицкого, публичная казнь Ливенской, теперь это. Все это было ему выгодно. Все опять крутилось вокруг него…

Эти мысли занимали мою голову все оставшееся время обеда. А после него мы вышли из столовой и направились к нужной аудитории. Я плелась последней и продолжала прокручивать в уме все детали пазла. И, как бы мне не хотелось думать о Гаевском плохо, каждый раз картинки складывались не в его пользу.

— Ай, — испугалась я, когда кто-то схватил меня за запястье и потащил в сторону.

Друзья удалялись по коридору, а меня кто-то тащил в другую сторону. Кто? Я подняла глаза и увидела Рому. Аккуратно причесанный, ухоженный, загорелый и модно одетый. Все-таки слишком претенциозный у него был вид для унылых стен универа. Еще и улыбка — широкая и радостная. Она, ну, никак не вписывалась в мои привычно серые, тревожные будни.

— Что ты делаешь? — Попыталась вырваться.

Но он держал меня крепко. Тянул к выходу. Последним, что я заметила перед тем, как меня вытащили наружу, был мой пуховик в его левой руке и машущая нам на прощание Таисия Олеговна. На помощь звать было уже поздно: мои друзья, не заметив моего исчезновения, уже скрылись за поворотом.

Гаевский остановился только тогда, когда мы с ним вышли в тамбур. Развернул меня к себе, забрал сумку, повесил себе на плечо, затем расправил пуховик и накинул мне на плечи.

— Что происходит? — С замиранием сердца спросила я.

От него пахло свежестью и чем-то пряным.

— Это похищение. — Сказал Рома, наклонившись к моему лицу. Слишком близко для того, чтобы это нельзя было считать преступлением.

Его дыхание пронеслось теплой щекоткой по моей коже. Парень помог мне всунуть руки в рукава, а затем достал зажатую подмышкой шапку и аккуратно водрузил мне на голову. Поправил и улыбнулся:

— Готово.

— Что готово?

Но он не обращал внимания, продолжая сосредоточенно застегивать пуговицы на моем пуховике.

— Гай, ты совсем спятил? Я тебе, что, манекен, что ли? Не молчи!

Но Рома уже выпрямился, поднял воротник своей куртки и снова обворожительно улыбнулся:

— Идем?

— Куда? — Отшатнулась я. — У меня, вообще-то, пара через две минуты начнется.

— На преступление. — Довольный своей дерзостью, он снова потащил меня за собой.

Теперь уже на выход. Открыл дверь, придержал ее для меня, а затем бесцеремонно вытянул меня на прохладный воздух.

— Должна же ты хоть раз прогулять учебу?

— Что? Я никуда не…

Но парень уже тащил меня вниз по лестнице:

— Так и знал. Ты никогда раньше этого не делала! С почином, Ёжка! Теперь ты — почетная прогульщица!