Читать книгу - "Пират в любви - Барбара Картленд"

— Я вполне могу понять это, мама, — согласилась Бертилла, — но, пожалуйста, прошу вас, не отсылайте меня из Англии. Неужели я не могу уехать в деревню? Никто не узнает, что я там, а старые слуги присмотрят за мной.

— Это совершенно неподходящий вариант, — возразила леди Элвинстон. — Этим летом я намерена открыть Элвинстон-парк. Теперь модно проводить уик-энды в деревне, и там я буду принимать кое-кого из своих друзей. — Помолчав, она добавила со вздохом: — Если у меня хватит на это сил.

— Но не могу ли я поехать куда-нибудь еще, мама? Вам не придется тратить на меня слишком много.

— Мой тебе ответ: нет, Бертилла! И я больше не намерена обсуждать это! — твердо заявила леди Элвинстон. — Мне так или иначе придется истратить немало денег, чтобы отправить тебя в Саравак, ты туда поедешь и там останешься.

— Но… мама…

— Уходи и оставь меня одну! — выкрикнула леди Элвинстон. — Ты бы лучше начала собирать свои вещи. Я поручу Доукинс пройтись с тобой по магазинам во второй половине дня, ведь, как я понимаю, у тебя нет летних платьев, а в Сараваке очень жарко, но не вздумай приобретать что-то слишком дорогое.

Леди Элвинстон позвонила в колокольчик, который лежал на столике возле кровати.

Дверь почти мгновенно отворилась, и вошла горничная, длиннолицая пожилая женщина.

— Доукинс, приехала мисс Бертилла, — сказала леди Элвинстон. — Конечно же, явилась не в тот день. Но это дает вам два дня, чтобы помочь ей купить необходимое.

— Я сделаю все, что от меня зависит, миледи, — ответила Доукинс, — но вашей милости известно не хуже, чем мне, что в это время года мы не купим в магазинах летних платьев.

— Постарайтесь сделать все, что можно, и не тратьте слишком много.

Тон у леди Элвинстон был самый решительный; она снова взялась за письма, и Бертилла поняла, что должна удалиться.

Она вышла из комнаты и направилась было в маленькую спальню, где жила раньше, но обнаружила, что комната заставлена платяными шкафами матери.

Не без труда ей удалось выяснить, что спать ей придется в комнатке на верхнем этаже, по соседству со служанками.

Это огорчило ее не больше, чем свидание с матерью: чего, собственно, еще она могла ожидать?

Она всегда знала, что мать ее не любит, что ей неприятно само существование дочери.

Бертилла в горьком раздумье присела на кровать. Разумеется, следовало ожидать, что с ней поступят именно так — отошлют куда-нибудь в глушь.

Она была бы попросту глупа — а глупой она вовсе не была, — если бы не понимала, что после смерти отца стала не более чем обузой.

Каникулы она проводила у тети в Бате, и мать никогда не писала ей в школу.

Новую одежду ей не присылали до тех пор, пока начальница школы не отправляла леди Элвинстон написанное в самых твердых выражениях письмо с перечнем необходимой для Бертиллы одежды и нужных учебников.

Мать не могла найти более отдаленного места и избавиться от нее более решительно, нежели она это сделала теперь, подумала Бертилла.

Она помнила тетю Агату как жесткую, суровую на вид женщину, которую отец сильно не жаловал и которая вечно запугивала свою младшую сестру Маргарет еще тогда, когда обе были девочками.

Тетя Маргарет однажды рассказывала Бертилле, что в ранней молодости у нее был шанс выйти замуж, но Агата этому воспрепятствовала и добилась своего. «Она считала меня недопустимо легкомысленной, — со слабой улыбкой говорила тетя Маргарет. — Агата презирает мирские радости и мирские мысли. Она вечно молилась и прямо-таки зверем на меня набрасывалась, когда мне хотелось потанцевать».

Бертилла вздрогнула при этом воспоминании.

Каково ей будет жить с такой тетушкой?

Бертилла понимала, что, попав в Саравак, она уже не выберется оттуда.