Читать книгу - "Леди полуночи - Тесса Дэр"

В отчаянной потребности обозначить дистанцию между ними Кейт расправила плечи и немного наклонилась вперед, но тут лошадь попала в рытвину и девушка опасно накренилась вбок. В полной беспомощности она поняла, что падает, но тут же почувствовала, что ход лошади выправился.

Перехватив повод одной рукой, другой Торн обнял Кейт за талию. Его движения были хоть и плавными, но сильными: создавалось впечатление, что его тело – это сплошной кулак, в который он зажал ее всю целиком.

– Все в порядке, я вас держу, – успокоил ее Торн.

Что да, то да: он держал ее так крепко и так близко к себе, что планки корсета наверняка впивались ему в грудь.

– Делаем привал? – поинтересовалась Кейт.

– Нет.

Она горестно вздохнула.

Когда солнце начало спускаться к горизонту, они сделали остановку на развилке дороги. Кейт со щенком на руках подождала, пока Торн вытащит бидончик с молоком и три еще теплых хрустящих крестьянских хлебца. Пикник устроили рядом, на откосе.

Они сидели бок о бок, а вокруг них расстилался пылающий от цветущего вереска луг. Заходящее солнце касалось лучами каждого пурпурного цветка, добавляя ему оранжевый оттенок. Кейт свернула свою шаль, положила на траву, и щенок, покружив возле этой импровизированной постельки, наконец улегся и занялся бахромой.

Торн, передавая ей один из хлебцев, произнес, будто извиняясь:

– Тут совсем немного, к сожалению.

– Мне достаточно.

Хлеб согрел руки, в животе заурчало, и Кейт, разломив хлебец пополам, с удовольствием вдохнула его аппетитный аромат.

Подкрепившись, она почувствовала себя значительно лучше. С сытостью пришла трезвость ума. Теперь, осмелев, Кейт смогла снова взглянуть ему в лицо.

– Я очень благодарна вам. К своему стыду, не помню, говорила ли уже это. Это был самый несчастный день в моей жизни, и при виде выражения вашего лица…

– …он стал еще ужаснее.

Улыбнувшись, Кейт запротестовала:

– Нет. Я не это хотела сказать.

– Насколько мне помнится, вы разрыдались.

Она опустила голову, но все же искоса посмотрела на него.

– Это вы так шутите, мрачный и суровый капрал Торн?

Он молча кормил щенка хлебными корками, размоченными в молоке, и Кейт, так и не дождавшись ответа, воскликнула:

– Силы небесные! Какой, интересно, будет ваша следующая уловка? Подмигнете? Улыбнетесь? Не смейтесь, иначе я упаду в обморок.

Тон сказанного хоть и был наполовину шутливым, но Кейт понимала, что уже испытывает приступы влюбленности, рожденной лишь его взглядами и ощущением исходившей от него силы. Если Торн догадается еще и об этом, она будет полностью разоблачена.

К счастью, на проявление такой ее эмоциональности он ответил со своей всегдашней прямотой:

– В отсутствие лорда Райклифа я командую ополчением Спиндл-Коув. А поскольку вы живете в этой деревне, мой долг – помочь вам и убедиться, что вы благополучно добрались до дому. Вот и все.

– Раз так, то мне несказанно повезло попасть в зону действия вашего чувства долга. В том, что случилось, виновата только я: вышла на мостовую, не оглядевшись по сторонам.

– А что произошло до этого? – спросил Торн.

– Почему вы решили, что что-то произошло?

– Не похоже, что вы просто рассеянны.

Кейт медленно жевала хлеб. Возможно, Торн прав, но странно, что сказал об этом: откуда ему знать, если он всегда избегал ее?

Но поскольку поговорить ей больше было не с кем, да и причины скрывать правду тоже не было, она, проглотив последний кусочек и обхватив колени руками, решилась:

– Я отправилась навестить мою старую школьную учительницу в надежде узнать хоть что-нибудь о своем происхождении: о моих родителях, возможно – родственниках.

Она замолчала, и Торн спросил:

– Ну и как, узнали?

– Нет. По ее словам, она не стала бы мне помогать, даже если бы могла. Я была уверена, что мои родители умерли, но она дала мне понять… – Кейт быстро заморгала. – Теперь я знаю, что меня просто бросили. «Дитя порока» назвала она меня. Никому я оказалась не нужна: ни тогда, ни сейчас.

Их взгляды устремились к линии горизонта, где солнце, желтое, как яичный желток, уже касалось вершин меловых гор.

Кейт осторожно посмотрела на него.

– Вам нечего сказать?

– Ничего пригодного для ушей леди.

Она улыбнулась.

– Видите ли, я совсем не леди. Даже ничего не зная о своем происхождении, в этом я могу быть совершенно уверена.

В Спиндл-Коув она имела те же жилищные условия, что и настоящие леди, как и большинство ее близких подруг, среди которых были леди Райклиф и Минерва Хайвуд, недавно ставшая виконтессой Пейн. Большинство других просто забывали о ней, стоило им уехать из деревни. В их представлении она была не больше чем гувернантка или компаньонка. В случае крайней необходимости ее даже могли пригласить в компанию, когда кто-то не мог прийти. Иногда они писали ей. Нередко перед отъездом, если в чемоданах не оставалось места, могли отдать ей что-нибудь из своих ношеных вещей.

Кейт провела рукой по перепачканной юбке из розового муслина: испорчена безнадежно и окончательно.

У ее ног щенок сумел засунуть ушастую голову в бидончик, и теперь, довольный, вылизывал остатки молока. Закончив, он с довольным урчанием перевернулся на спинку, и Кейт принялась почесывать ему брюшко, приговаривая:

– Мы с тобой очень похожи, правда ведь? Ни тебе собственного дома. Ни знаменитой родословной. И оба ужас какие потешные.

Торн не выразил желания возразить ей, и Кейт решила, что так ей и надо: нечего нарываться на комплимент в качестве десерта.

– А вы, капрал? Где вы росли? У вас есть семья?

Он почему-то довольно долго молчал.

– Я родился в Саутуарке, недалеко от Лондона, но не был там уже почти двадцать лет.

Кейт взглядом ощупала его лицо. Несмотря на суровый вид, ему никак не дашь больше тридцати.

– Должно быть, вы покинули дом в совсем юном возрасте.

– Не в таком юном, как некоторые.

– Теперь война кончилась. Не желаете вернуться назад?

– Нет. – Их взгляды встретились на миг. – Прошлое лучше не ворошить.

Да уж, подумала Кейт, вспомнив несчастья этого дня, и принялась щекотать щенка длинной травинкой. Тот от удовольствия завилял своим тонким длинным хвостиком из стороны в сторону.

– Как вы собираетесь его назвать?

Торн пожал плечами.

– Не знаю. Меченым, наверное.

– Это ужасное имя!