Читать книгу - "Развод. Больше тебя не жду - Анна Измайлова"

в глубине души надеялась, что хотя бы поймёт, почему я приняла такое решение.

– Да, я нашла подработку, – ответила спокойно, не желая вестись на его провокацию. – И что в этом такого?

– Что в этом такого?! – Саша с раздражением фыркнул, подойдя ближе. – Ты что, думаешь, я не могу прокормить свою семью? Ты настолько хочешь быть самостоятельной, что готова унижаться, работая за копейки?

– Я унижаюсь, выпрашивая у тебя деньги, – резко перебила его я, чувствуя, как в горле подкатывает обида. – Каждый раз, когда мне нужно купить что-то для Ксении, что-то для дома, или даже какие-то мелочи для себя… Ты понимаешь, каково это – чувствовать себя, словно я завишу от тебя во всём? У нас нет даже общего счёта, я не могу купить себе шампунь или крем без того, чтобы не просить у тебя деньги! Это унизительно, Саша! Я устала быть просителем в собственном доме.

Он посмотрел на меня несколько секунд, а потом грубо махнул рукой, будто разочаровавшись.

– Ладно, х*й с тобой, делай что хочешь, раз так любишь мучиться, – бросил он, развернувшись и не сказав больше ни слова, направился в спальню. Его шаги гулко раздавались в коридоре, оставляя меня стоять в гостиной, переполненную гневом и горечью от осознания того, что он даже не пытался меня понять.

Глава 4

Это была уже моя шестая подработка за последние недели, и я понимала, что время поджимает. Нужно было скорее возвращаться, чтобы успеть забрать Ксению из детского сада. Я всегда старалась быть вовремя, не любила те моменты, когда ей приходилось ждать, когда другие дети уже давно ушли с родителями.

Дмитрий как будто почувствовал мою спешку и, задержав меня у выхода, предложил подвезти:

– Давай я тебя подброшу, так будет быстрее. Время уже позднее.

Я сначала хотела отказаться, но потом, взглянув на часы, решила, что это действительно лучший вариант.

– Спасибо, это было бы здорово, – согласилась я, и мы быстро направились к его машине.

По дороге мы почти не разговаривали – я была слишком поглощена мыслями о Ксении, боясь, что она снова будет стоять у дверей и ждать, пока я заберу её. Когда мы подъехали к моему дому, я быстро поблагодарила Дмитрия и вышла из машины, даже не заметив, что в это самое мгновение на нас из окна смотрел Александр.

Когда я вошла в дом с Ксенией, он уже был там, его глаза метались, а лицо было перекошено от гнева.

– Кто это был? – начал он, даже не дождавшись, пока я сниму обувь. – Ты думаешь, я слепой? Думаешь, я не вижу, с кем ты там крутишься?

– Что ты несёшь, Саша? – выдохнула я, пытаясь сдержать раздражение. – Это просто коллега, он подвёз меня. Я спешила за Ксенией.

– Коллега? – выкрикнул он, и его голос дрожал от ярости. – Я не дурак! Ты мне изменяешь, да?! Пока я на работе, ты катаешься с каким-то мужиком! Ты вообще понимаешь, чем это всё закончится? Думаешь, я буду это терпеть?!

Я попыталась что-то сказать, объяснить, что между мной и Дмитрием ничего нет, что он меня просто подвез, но слова тонули в его криках. И в этот момент я поняла, что ничего из сказанного мной его не успокоит, потому что он уже решил, что хочет видеть врага во мне.

– Саша, тише, пожалуйста, – попыталась я его успокоить, заметив, что голос поднимается всё выше. – Ксения ещё не спит. Ей не нужно это слышать.

Но мои слова только разозлили его ещё больше. Он шагнул ко мне ближе, почти навис надо мной, и в его глазах блеснул гнев.

– Не спит, говоришь? – прошипел он, почти шепотом, но всё ещё достаточно громко, чтобы каждое слово резало воздух. – Так пусть сразу привыкает видеть свою мать такой, какова она есть – лгунья и изменщица.

Я почувствовала, как внутри всё сжимается от страха и боли. Александр никогда прежде не был таким, и мне стало по-настоящему страшно, что Ксения могла выйти в коридор и увидеть отца в таком состоянии, кричащего на меня, словно я совершила нечто непростительное.

Казалось, его гнев достиг пика, но вдруг что-то в его взгляде изменилось. Он остановился, отошёл на шаг назад, словно пытаясь собраться с мыслями. Возможно, наконец до него дошло, что его обвинения просто не имели смысла – я действительно не могла бы за такой короткий промежуток времени предать его доверие, даже если бы хотела.

Александр тяжело вздохнул, опустил плечи и уже более спокойным, но всё ещё настороженным тоном сказал:

– Ладно, допустим, – пробормотал он, пытаясь найти для себя объяснение. – Возможно, ты просто не успела бы. Но всё равно… это всё выглядит странно, понимаешь?

– Понимаю, – ответила я устало, чувствуя, как напряжение начинает постепенно отпускать меня. – Но я не делаю ничего такого, что могло бы дать тебе повод сомневаться во мне. Ксения – это моя главная забота, и я никогда не сделаю ничего, что могло бы её ранить.

Мне не хотелось обострять конфликт, потому что было страшно. Александр кивнул, но в его взгляде всё ещё мелькали сомнения.

Вдруг он будто о чем-то вспомнил и быстро засобирался, не забыв пойти в душ освежиться.

Как и всегда, он ушел, сославшись на какие-то важные дела по работе, и я осталась одна с Ксюшей. Она забралась ко мне на диван, сев рядом, и, кажется, не замечала всей этой напряженности, что повисла в доме. В её мире всё было так просто и радостно.

– Мам, а знаешь, что я сегодня делала у бабушки? – её глаза загорелись, и на мгновение я смогла отвлечься от своих мыслей.

– Что, солнышко? – я улыбнулась ей, стараясь полностью переключиться на её голос, на этот момент, который был только наш.

– Мы пекли вишнёвый пирог! – гордо заявила она, подпрыгивая на месте. – Бабушка разрешила мне самой выложить вишенки, и я сделала такой узор! Ты бы видела!

– Правда? – притворно удивилась я, обнимая её за плечи. – Тогда мне точно придётся попробовать твой пирог в следующий раз. Ты большая молодец.

Ксения беззаботно кивнула, продолжая рассказывать о том, как они с бабушкой катали тесто, как долго выбирали самые спелые вишенки и как сладко пахла кухня, когда пирог был готов.

Пока дочка беззаботно рассказывала мне о том, как они с бабушкой пекли вишнёвый пирог, я невольно задумалась. Смотря на её сияющее лицо, полное радости и детской искренности, я почувствовала, как внутри всё сжалось от острой боли и грусти.

Ксюша