Читать книгу - "Герой туманной долины - Пола Гарнет"

— Люблю крепкий чай.

— Знаю, — подмигнула Лейла, поманив Шеннона за собой.

Он прошел через знакомую прихожую ветеринарной клиники, которая вела в зал ожидания и холл двухкомнатной квартиры, где уместился быт Кайла и Лейлы, и скользнул за шторку.

— Зато на машину тратиться не надо — дверь открыл и уже на работе, — улыбнулся Шеннон, ответно подмигивая подруге.

Эта шутка была стара как мир, но парень упорно повторял ее, переступая порог их квартиры, несмотря на то что в их распоряжении уже несколько лет были два отличных автомобиля. Лейла видела друга насквозь — забудь он сказать эту незамысловатую фразу, давно заученную наизусть, точно бы налетела на него с вопросами вроде «что не так на этот раз?».

— Пол вымыт, снимай ботинки, — шутливо погрозила она пальцем.

— Свадьба-то скоро? — спросил Шеннон, проходя мимо двери ванной комнаты, из которой доносились смех Кайла и громкий лай.

— Скоро, — хитро прищурилась Лейла. Бирюзовое свечение за ее спиной стало ярче, дрогнуло, разрастаясь. — Ты будешь первым приглашенным гостем. Даже шафером, если согласишься.

— Я лучше буду подружкой невесты.

Лейла расхохоталась.

Они уселись в гостиной у дешевого электрического камина, по экрану которого периодически пробегали помехи.

Лейла встретила Кайла на курсах повышения квалификации, которые вела в местном университете. Из группы будущих ветеринаров девушка выхватила взглядом одного — бледного блондина с яркими голубыми глазами, которые светили прожекторами в толпе, и без памяти влюбилась в его «исправно работающую соображалку» и умение находить подход к любому человеку. И пусть за эти три года совместной работы и жизни они так и не надели кольца друг другу на пальцы — в основном из-за неодобрения этого разновозрастного брака родителями Лейлы, — оба были счастливы.

— Не устали от круглосуточной работы? — спросил Шеннон, делая глоток обжигающего черного чая и в десятый раз за трое суток вспоминая легкую терпкость гранатового стамбульского.

Его туда тянуло невыносимо, а чувство непонятной тоски и остатки призрачной надежды мешали исполнить данное себе обещание больше никогда не возвращаться к Босфору.

— Держимся. Сам понимаешь, животные как члены семьи. Круглосуточные больницы на каждом шагу, а круглосуточные ветеринарки по пальцам можно пересчитать. Это неправильно. — Лейла помотала головой и всплеснула руками. — Ты же не будешь ждать до десяти часов утра, если у твоей бабушки прихватит сердце?

— Буду, — наигранно серьезно кивнул Шеннон.

— Изверг, — рассмеялась Лейла и собиралась было толкнуть друга плечом, но топот мохнатых лап, стремительно приближающийся к ним, отвлек ее.

Шеннон откинулся на спинку дивана, подальше отставляя кружку, в тот момент, когда Шон, произведя идеальный метровый прыжок, приземлился ему прямиком на колени.

— Ты будешь облизан, — успел сообщить выбежавший из ванной с полотенцем на плече Кайл — взлохмаченный, но счастливый, — когда язык овчарки-подростка коснулся щеки Шеннона.

— Привет-привет, красавчик! Ты что, вырос? — засмеялся парень, не очень активно уворачиваясь от поцелуев пса.

Он обхватил мохнатую морду руками и заглянул в карие, почти человеческие глаза.

— Так мы теперь почти тезки? Не может быть! — воскликнул он.

Шон еще быстрее завилял хвостом и вновь бросился облизывать своего спасителя.

— Мы прооперировали ему лапу, Лейла сказала тебе? — Кайл присел рядом и, щурясь от удовольствия, потрепал пса по загривку. Аура цвета морской волны играючи переливалась за его спиной, лизала щеки и незаметно играла в волосах. — Ухо, конечно, не встанет обратно, но это делает его только милее.

— Кайл смотрит на него с такой безграничной любовью и нежностью, что я иногда начинаю ревновать, — пробормотала Лейла, сложив руки на груди.

Кайл рассмеялся, Шон заливисто гавкнул, покрутившись на коленях Шеннона, и уселся, склонив голову, выжидающе глядя юноше в глаза.

Он нашел пса избитым, жалобно плачущим от страха, забившимся в угол между мусорными баками в переулке и с ужасом глядящим на двух собак, подступающих к нему с оскаленными зубами.

Шеннон разогнал их, получив пару легких укусов в лодыжку, схватил нового друга под мышку и побежал домой, пытаясь не отвлекаться на повизгивания, раздававшиеся каждый раз, когда его рука слишком сильно сжимала заднюю лапу пса.

Юноша помнил, как отмыл его в ванной одним из десятка шампуней для собак, стоящих в ряд на стеклянной полке, накопленных за годы подобных «спасений», помнил, как скинул фото Лейле и как та тут же ответила двумя короткими предложениями: «Срочно вези его к нам. Вижу заражение!».

Шеннон, дрожа от напряжения и боли в лодыжке, вместе с почти потерявшим сознание Шоном, у которого была разорвана лапа и прокушено ухо, помчался в ветеринарную клинику Лейлы Эллингтон, молясь, чтобы жизнь существа, которое только начало земной путь, не оборвалась в машине такси.

В ту минуту в гостиной, перед камином, почесывая пушистое влажное пузо пса, который почувствовал семейный уют и любовь, Шеннон надеялся, что и его — потрепанного, напуганного, потерянного — однажды так же спасут и полюбят, несмотря на раны.

* * *

Он видел этот сон много раз и, закрывая глаза, умолял сознание остановиться, не прокручивать его вновь, но напоминание об ошибке преследовало высоченным черным чудовищем: скользило следом, зло скалилось, обнажая кривые клыки, горячей лапой касалось плеча, заставляя Шеннона обернуться и взглянуть ему в глаза.

Тетя Катарин была в восторге, скакала вокруг зеркала, натягивая на тощие запястья браслеты из цепей, и визжала от предвкушения, бросая редкие и уже менее взволнованные, чем обычно, взгляды на племянника.

— Ну улыбнись ты, малявка! — всплеснула она наконец руками. Тяжелые украшения еле слышно зазвенели.

Шеннон лишь опустил взгляд и поджал губы, прячась глубже в свою раковину, из которой в тот день стоило бы выбраться.

— Не ходи туда, — проговорил он тихо, мотая головой. — Пожалуйста, не ходи. Я чувствую, случится что-то ужасное.

Интуиция никогда его не подводила — только не в том, что касалось связанных с ним кровными узами людей. Подобные липкие сети оплетали его тело перед смертью утонувшей в собственной бутылке алкоголя матери.

Но он был молод. Молод и не до конца уверен, что видит истину, что картинки в его сознании не лгут и не подбрасывают вариант один из возможных.

— Брось, Шен! — отмахнулась тетя, повесила на шею серебряный крест и задорно хлопнула в ладоши.

— Пожалуйста, Катарин, не ходи. Умоляю! — прочти простонал он, крепче сжимая вилку. Пальцы задрожали и выпустили прибор, который звякнул, ударившись о тарелку. — Я не могу тебя туда отпустить.

— Шен, — тетя уверенно приблизилась и присела рядом с его стулом на корточки, пытаясь заглянуть племяннику в глаза, — я эту группу слушаю с того дня, как сбежала из дома. Побывать там, с ними,