Читать книгу - "Буду твоей Верой - Ана П. Белинская"

— Понял. Я за Верой.

— То-то же, — удовлетворенно хмыкает мама.

Чтобы попасть в нашу с братом комнату, ему нужно сделать всего пару каких-то гигантских шагов.

Я успеваю прикрыть глаза и притвориться спящей.

— Ты не спишь, — чувствую, как брат на меня смотрит.

— Я всё слышала. И я никуда не пойду, — накрываю голову подушкой, давая понять, что разговор окончен.

— Слава Богу, — выдыхает братец.

Вот же мелкий говнюк!

Хотя эта тушка ростом с жирафа и весом бегемота, явно не вяжется с «мелким».

Бросаю в брата подушку и тот ловко ее ловит, причем таким выверенным движением, что становится гордо за брата от того, что он хотя бы что-то умеет.

— Маам, я ее уговаривал, она не хочет, — кричит Ромыч и подбрасывает подушку в руках.

Не могу я злиться на этого балбеса и расплываюсь в улыбке!

Ромка тоже!

А потом его лицо становится серьезным, и я мимолетно улавливаю в нем уже совсем не пацанячую игривость, а мужские черты.

Подходит и усаживается рядом, отчего моя полуторка-кровать прогибается под весом этого громилы.

Кивком головы указывает мне подвинуться и закидывает свои тяжеленные ноги-дубины на персиковое пушистое покрывало.

— Ну что случилось, систер? — мы поворачиваемся к друг другу лицом, подпирая щеки руками. -Кто посмел обидеть моего очкарика? — Ромка правой рукой из большого и указательного пальцев делает полусердце — старый, но не забытый дорогой жест.

При всех наших взаимных колкостях и подначиваний, мы остаёмся семьей.

До четырнадцатилетия брата мы были не разлей вода. Я делала за брата домашку, а он защищал меня от обидчиков. Первые крутые наушники были подарены им на деньги, которые он скопил от бабушкиных «на внучок, на мороженое», первая драка Романа была из-за меня, потому что мальчик из соседнего дома назвал меня «очкастой жабой» и после этого разбил мне очки, первый мой кулинарный шедевр был опробован братом, после чего я выхаживала его от пищевого отравления, завязывать шнурки научила брата я, а плевать из камыша на дальность — заслуга Романа.

После четырнадцатилетия, Ромка вдруг заметил, что он — парень и на него заглядываются девчонки. Новая компания, первая бритва и бальзам для бритья, ночные переписки с подружками, боксеры вместо хлопковых трусов с динозаврами — как-то быстро мой брат вырос.

Но я знаю, я точно знаю, что случись у кого-то из нас беда или неприятность, мы как раньше в детстве соединим две половинки сердечка, напоминая, что мы есть друг у друга…

Левой рукой сооружаю корявое полусердце и пристраиваю к красивым ровным пальцам брата.

Долго разглядываем одно большое родное сердце…Как в детстве…

— Кому мне надрать задницу? — улыбается брат.

Хохочу!

Если бы было так просто…

— Наверное, мне, — пожимаю плечами.

Ведь никто не виноват, что твоя сестра- объект насмешек.

— Я серьезно, Вер, — хмурит брови Ромка и внимательно вглядывается в лицо. — Только скажи.

— Обязательно скажу, Ром, — улыбаюсь и убираю со лба брата упавшую темно-русую прядь, такого же оттенка, как у меня.

— Пойдешь со мной? — смотрит на время в телефоне.

Задумываюсь.

А почему бы и нет?

Я давно, кроме как библиотеки и питомника, нигде не была, а пострадать я успею завтра на парах, глядя на потрясающее лицо Артема Чернышова, такого красивого и такого для меня неприступного.

— Если только, чтобы побесить тебя! — вскакиваю с кровати и выдвигаю все по очереди ящики комода с вещами. — Во что мне одеться?

Рыскаю глазами по полкам и выуживаю грязно-оранжевый свитер крупной вязки, которому года четыре, потому что со старшей школы в комплекции я не изменилась:

— Этот пойдет? — показываю Ромке.

Мой брат удрученно вздыхает, накрывает лицо ладонью и громко орет:

— Маам, так что там с алгеброй?

7

— Вот черт, — чертыхается брат, глядя на время, — из-за тебя, между прочим, опаздываем, — бросает в меня недовольный взгляд сверху и брезгливо морщится, когда рядом с Ромкиным носом возникает подмышка пожилого тучного мужчины.

Хихикаю, вжимая голову в плечи.

Я сижу, зажатая с обеих сторон молодыми людьми с опущенными в телефон головами. В их ушах беспроводные наушники, а на лицах — застывшее выражение «мне на вас всех плевать». Даже если бы кому-то из них в лицо упирался огромный беременный живот, они бы не заметили. Потому что вся их жизнь там, в виртуальном мире информационных технологий.

— Присаживайтесь, — приподнимаюсь, освобождая место для мужчины, лицо которого покрылось мелкими вкраплениями пота.

Мне и самой невыносимо жарко и душно.

Час-пик в метро — тот еще квест на выживание: с самого начала тебе нужно каким-то невероятным образом попасть в общую струю движения к эскалатору, потом таким же образом выбраться из нее, потому что на выходе тебя будет нести одним бешеным горным потоком, и не факт, что в нужном тебе направление.

Дальше стоит применить всю свою наглость, юркость и ловкость, чтобы успеть запрыгнуть в вагон и не быть задавленным дверью.

И даже, если ты успешно прошел все предыдущие этапы, это совершенно не говорит о том, что ты выживешь в вагоне, а не задохнешься от недостатка кислорода и изобилия зловоний.

— Спасибо, доченька, — протискивается мужчина, задевая мои очки и отдавливая ногу.

Его XXXXXXL — размер против моего XS очевиден, поэтому, когда его крупногабаритное тело приземляется на то место, где была сдавлена я, не заметить падение астероида невозможно.

Наконец-то оба парня возвращаются на землю и пытаются установить зрительный контакт с горящим табло станций. И когда оба понимают, что давно проехали