Читать книгу - "Эвви Дрейк все начинает сначала - Линда Холмс"

После пробуждения, едва опустив ноги на прохладный деревянный пол, Эвви поняла, что это один из тех дней, когда осень показывает свои уши. На завтрак она заварила чай и съела свою любимую овсянку с изюмом и кленовым сиропом. Почувствовав, что уже слишком прохладно, Эвви накинула на плечи кардиган. Хотя ей вовсе не хотелось прятать под ним любимую футболку с изображением калькассетской музыкальной школьной группы. Несмотря на прошедшие с окончания школы пятнадцать лет, эти футболки все еще у нее сохранились и даже не стали малы. Утренний холодок заставил ее надеть и джинсы. Старый свитер оставлял повсюду пушистые комочки, но Эвви все еще носила его, со времен колледжа. Она очень ценила его мягкость, теплоту и уютность. Когда она отправлялась в нем пить горячий чай, ей казалось, что этот свитер способен давать некие осенние сверхспособности.

Да, она могла бы работать. Она и должна была работать. Тихий шепот ее внутреннего голоса становился все громче и громче, настаивая: «Делай что-нибудь, делай что-нибудь». Ей нужно было ответить на электронные письма, в том числе от профессора Говарда Нонны Пауэлл Браун с полушутливой темой: «Ваше внимательное ухо».

Эвви иногда называла себя профессиональным слухачом, но официально ее работа называлась иначе – транскрибатор. Она работала в основном с записями интервью от исследователей и журналистов, хотя иногда у нее бывали записи тех, кого она называла «клиентами ча-чин»^[22]. Последние обычно хотели задокументировать заседания совета директоров или презентации.

Эвви знала, что ее труд слишком скучен для людей, которые считают, что человека можно заменить приличным программным обеспечением. Тим однажды сказал, что она просто обязана завести визитные карточки со слоганом: «На тот случай, когда автоматическая технология вряд ли вам подойдет». И у нее из автоматики действительно были только уши и способность подстраивать дыхание под темп речи говорящего.

Но внутренне она видела в этом действе нечто сказочное. Она надевала наушники и могла часами слушать рассказы людей, поражаясь их акценту, удивляясь их голосам, иногда «с трещинкой», а иногда переходящим в смех. Часто у нее возникали сложные представления о том, как они выглядят, во что одеты. Иногда она работала в полночь, сидя на постели, освещенная лишь экраном ноутбука. Она делала это в особые моменты, чтобы убедиться в собственной дневной правоте. В своей работе Эвви была хороша. Она могла печатать синхронно – почти со скоростью речи среднего американца, а репортер американской ежедневной газеты Boston Globe назвал ее «единственной женщиной, которая может надежно перевести бормотание на английском языке». Именно этот репортер связал ее с Нонной, ее любимым клиентом, которая занималась тем, что сама называла «профессиональными биографиями». Последний заказ был о лесозаготовках, и Эвви расшифровала для него почти двести часов аудиозаписи. Теперь она могла бы рассказать вам, что такое «вистл панк»^[23]. Она знала, что на сферу лесозаготовок приходится самый высокий уровень смертности на душу населения за всю историю Нового Света. Конечно, это не те сведения, которые помогли бы наладить контакт, реши она вдруг пойти на вечеринку.

В электронном письме Нонны говорилось, что она планирует написать книгу о ловцах омаров штата Мэн, но не начнет эту работу, по крайней мере, еще в течение года. Она задавала вопрос, заинтересована ли Эвви в помощи в ее исследованиях. Причем это будет не только расшифровка уже готовых записей, но также и интервьюирование, а главное, помощь Нонне в навигации по штату. Это выглядело как своего рода продвижение по службе. «Я всегда стараюсь найти контакт с местными, – писала она, – и, естественно, сразу подумала о вас. Я не знаю, каково ваше расписание на те дни, а до них еще прилично далеко, так что дайте мне знать, когда у вас будет время об этом поговорить».

В тот момент, когда Эвви читала это письмо, ее «внимательное ухо» спросонья было на паузе и она не торопилась отвечать Нонне. Конечно, она искала работу здесь и там, чтобы банально не разориться, но сама мысль о том, чтобы переезжать из города в город вдоль побережья, была для нее перебором. Эвви втайне опасалась, что может встретить знакомых своего мужа, а там соболезнования, мысли о браке. Эта тема была слишком болезненна для Эвви, чтобы даже думать о таком.

Поэтому Эвви отложила написание ответа и взялась за книгу. Со своей любимой книгой она могла переходить от одного стола к другому, и так по всему дому. Она читала, останавливалась, вставляя клочок бумаги между страницами, а после некоторого перерыва продолжала чтение. В этот раз она была уже на третьей части толстого южного романа, который хотела прочитать с тех пор, как услышала аудиозапись автора романа «Фреш эйр»^[24], рассказывающего о том, как он вырос, живя над салоном красоты вместе со всей своей семьей и их незаконной домашней обезьяной.

Эвви растянулась на диване, стараясь не замечать все усиливающийся внутренний голос. «Сделай же что-нибудь!» – бухтел он ей без перерыва. Внезапно стук в дверь прервал ее чтение. «Должно быть, это Энди и тот… кто собирается здесь жить». Она вскочила и направилась к входной двери, но по пути остановилась. Ее взгляд упал на каминную полку, на которой стояли две мраморно-белые ароматические свечи и скульптура из плавника. Эту скульптуру Эвви не любила, поскольку она напоминала ей о месте, где они с Тимом когда-то ели рулет из омара. Она рывком выдвинула ящик письменного стола в углу и вытащила из него свой свадебный портрет в серебряной рамке. Беседка на фото ей нравилась, но то свое платье она просто ненавидела. Однако фотография, прислоненная между свечами, будет свидетельствовать о том, что она все еще скорбит и не является… чудовищем. Она подошла к двери.

Открыв дверь, Эвви увидела, что Энди нет. Стоял лишь незнакомый мужчина – поразительно высокий, с зелеными глазами и темными волосами с проседью. На левой руке у него был солнечный ожог. Вероятно, эту руку он всю дорогу высовывал из окна автомобиля.

– О, – сказала она. – Привет.

Энди не упомянул в том разговоре, что парень красив. Вероятно, просто не додумался до этого. В одних вопросах Энди был умницей, а в других – приличным тупицей.

– Эвви? – спросил парень.

– Держу пари, что ты – Дин, – улыбнулась она, протягивая руку.

Он пожал ее:

– Рад познакомиться. Надеюсь, ты тоже будешь рада. Я боялся, что если приведу Энди, то ты дашь согласие только для того, чтобы он наконец заткнулся. Поэтому я оставил его дома.

Она пристально посмотрела на него еще раз – эти глаза, крепкие запястья, высокие скулы, обветренная солнцем кожа. Он выглядел не настолько молодым, как ей представлялось.