Читать книгу - "Комон, стьюпид! Или Африканское сафари по-русски - Наталия Доманчук"

– Еще есть одно милое слово «hot», – поддержал беседу Сергей. – Здесь все «hot». Good – это пентиум-один, cool – пентиум-два, а вот «hot» – это центрина. Говорить желательно вперемежку с «shame».

– Еще есть кое-что из языка африканос. Это язык всего белого населения Южной Африки. Например, с восьми до двенадцати часов вы должны всем белым жителям говорить «Хуя море», что означает «Доброе утро». И вам будут отвечать «Данке», то есть «спасибо», – продолжил лекцию Альберт. – Еще есть черный язык зулу. На нем можете сказать «Сала». Или «Сала баба» – черт его знает, что это означает. Но так тут все здороваются.

– Означает «Здрасте», – объяснил Сергей.

На этом мужчины решили закончить семинар по языкознанию. Альберт сосредоточился на вождении, Сергей смотрел в окно. Я придвинулась к нему поближе, он взял меня за руку, но все продолжал рассматривать пейзажи.

– Что-то случилось? – спросила я у него.

Он ухмыльнулся, закусил губу и посмотрел на меня.

И тогда я шепнула ему на ушко:

– Поцелуй меня.

Он улыбнулся, помотал головой и потом сказал на ухо:

– Мы не одни.

– Даже если я тебе скажу, что Санта-Люшия – божественное место?

Он привлек меня к себе, поцеловал в лоб и тихо спросил:

– Оно точно божественное? Ты в этом уверена?

– Райское. Я это чувствую.

Всю дорогу Сергей обнимал меня, целовал в лоб, смотрел в окно и думал о чем-то своем.

Мне даже показалось, что я ему мешаю думать, но как только я попыталась отодвинуться, он прижимал меня сильней к себе и тихонько вздыхал.

На место мы прибыли около десяти утра.

Альберт с Анькой, взявшись за руки, зашли в отель.

Мы с Сергеем стояли у машины.

– Что-то не так, да? – спросила я.

Обняв меня, он сказал:

– Вот так живешь, вроде бы думаешь, что счастлив, что все у тебя хорошо, а наступает день, и ты понимаешь, что и не жил совсем. Так, существовал, не более. Да, были цели, были рядом люди… но все это было… как будто не с тобой… как будто во сне… вот такой вот сон продолжительностью в сорок два года… и только сейчас наступило пробуждение…

Я с непониманием смотрела на него:

– Может, объяснишь мне, о чем речь? – попросила я.

– Я вчера вечером был у Дениса.

Я удивилась и пожала плечами.

– Я спросил его… – Сергей набрал больше воздуха и продолжил: – Не будет ли он возражать, если… мы…

Я почувствовала, что начинаю дрожать. От страха, от неожиданности или от волнения меня всегда бросает в дрожь.

Сергей это сразу заметил, крепче меня обнял и на ушко сказал:

– Может, нам тоже стоит присмотреть… – он замолчал, очень нежно посмотрел на меня, – присмотреть маленькое брачное ложе.

Я немного отстранилась и спросила:

– Это предложение?

Он кивнул.

Я решила пошутить:

– Я рассмотрю ваше заявление, молодой человек, в порядке живой очереди.

Сергей серьезно смотрел на меня, давая понять, что ему не до шуток. Я прижалась к нему и прошептала:

– Я согласна. Я согласна. Я согласна. Только давай без этих пафосных церемоний.

– Ты не хочешь свадьбу? А как же белое платье, букетик в воздух, море слез и пожеланий счастливой семейной жизни? – удивился Сергей.

– Все, что мне нужно, – это ты, – ответила я и поцеловала его.

– Тогда, может, сегодня?

– Да хоть сейчас. – Я посмотрела ему в глаза и поняла, что больше всего на свете хочу, чтоб этот мужчина был рядом. – Я хочу, чтобы ты всегда был со мной. И в радости, и в горе, и как там еще…

– Ну и отлично, – Сергей, обнимая меня одной рукой, другой достал из кармана коробочку с колечком и протянул мне:

– Там еще что-то про смерть, которая одна только сможет разлучить нас, но не будем думать пока об этом. Это колечко тебе, взгляни.

Я взяла коробочку в руки, но не открыла, а сказала:

– Погоди. У меня тоже есть для тебя подарок.

Я открыла багажник машины, достала из своего чемодана коробку и протянула Сергею.

– Это, конечно, не золото, и даже не серебро, но это все, что у меня есть… вернее, не у меня, а уже у тебя, потому что это уже давно принадлежит тебе.

Сергей был очень сосредоточен, он не улыбался и пытался поскорей расправиться с бумажной оберткой. Когда он открыл коробку и даже когда вытащил оттуда мою пижаму с поросятами-амурчиками, он не засмеялся, как я ожидала, а только спросил:

– За что ты ее так жестоко? – И взял одну из полосочек в руку.

– Она немного провинилась. Но это в прошлом. С сегодняшнего дня она перед лицом своих товарищей торжественно клянется быть самой послушной, самой верной и самой лучшей пижамой в мире.

Он взял мое лицо в свои ладони и начал целовать в лоб, в щеки, в губы. Он дарил мне десятки поцелуев и шептал: «Я люблю тебя». А я стояла и плакала, потому что только сейчас вдруг поняла, что все эти тридцать с хвостиком лет спала… и вот наконец проснулась…