Читать книгу - "Дорогой притворщик - Николь Берд"

– Я буду ненавидеть тебя всю свою жизнь, сколько бы ее ни осталось. – Психея всеми силами старалась сдержать дрожь. – И я никогда, никогда не выйду за тебя замуж, лучше умру старой девой.

– Ты передумаешь, – с непоколебимой уверенностью сказал он. – Ты же женщина.

– Перси! – Психея с гневом посмотрела на него. – Ты – дурак.

Перси хмыкнул.

– Почему вы думаете, что вам позволят долго жить? – тихо спросил его Гейбриел. Баррет в это время отошел в сторону и, казалось, совещался с другими убийцами. Он кивнул человеку, державшему Психею, и тот отпустил ее. – Неужели вы думаете, что Баррет оставит в живых свидетеля, после того как расправится со мной?

Перси заморгал. Ему явно никогда не приходила в голову такая мысль.

– Нет, – самодовольная улыбка несколько увяла на его лице, – я обещал, что ничего не скажу…

– А вы имеете представление о том, какой опасности вы подвергаете Психею? – Гейбриел испытывал презрение к идиоту Перси и одновременно страх за Психею, и этот страх мешал ему сосредоточиться. Нет, он не должен впадать в панику. Ему нужно все его хладнокровие.

Психея с тревогой смотрела на него.

– Ты не видишь чего-нибудь острого? – прошептал он, проверяя крепость веревки, связывающей его запястья. Веревка оказалась новой и крепкой, и его усилия были тщетны. Психея осмотрелась, но вокруг не было ничего, кроме клоков пыли и щепок на полу. Но никакого ножа. Небольшой кинжал, который он отобрал на маскараде, был спрятан в его одежде, и Гейбриел не мог достать его, как и Психея не могла сделать это незаметно.

– Послушайте, Баррет, – сказал Перси чуть изменившимся голосом, – я думаю, нам с мисс Хилл пора возвращаться в Лондон. – После слов Гейбриела у него появились сомнения, но было уже поздно. Слишком поздно.

Гейбриел чувствовал, как в его груди закипает гнев. Как смеет Баррет покушаться на женщину, обожаемую Гейбриелом, женщину, вселившую в него уверенность, что он сможет полюбить вновь. Что бы ни произошло дальше, он должен сделать все, чтобы Психея вышла из этого испытания живой и невредимой. Он снова натянул веревки, стягивавшие его руки. Ему показалось, что узлы немного ослабли.

Баррет бросил на него острый взгляд и обратился к Перси.

– Боюсь, это невозможно, – с мягкой учтивостью сказал он.

– Почему же? – Капли пота выступили на его лбу, а в голосе слышалась паника.

– Потому что я опасаюсь: леди молчать не будет. Она питает нежные чувства к этому мерзавцу, что случается часто, когда у мужчины красивое лицо. Они не желают видеть истинную натуру человека. – Баррет шагнул к Психее.

Она вздрогнула.

– Думаю, я понимаю вашу истинную натуру, – сказала она, не выдавая своего страха.

«Милая Психея, храбрая как львица», – подумал Гейбриел. Он снова подвел ее, позволив Перси заманить их в ловушку. Этого он себе никогда не простит. За одну только эту ошибку он заслуживает самых глубоких кругов ада.

– Я бы хотел доказать вам обратное, – сказал Баррет, глядя на ее грудь. – Но к сожалению, мы не можем здесь задерживаться. Маловероятно, но какой-нибудь проезжающий может заметить, что в доме кто-то есть, а это так необычно, что пойдут разговоры. Боюсь, нам придется избавиться от незваных гостей, и если вдруг пустой дом загорится, то огонь уничтожит все улики.

Он направил пистолет на Перси, сжавшегося от ужаса, затем на Психею, которая не шевельнулась, хотя ее лицо помрачнело.

Гейбриел чувствовал, что холодеет. Он перестал растягивать веревки и приготовился броситься на Баррета. Понимая, что не успеет оттолкнуть Баррета, он рассчитывал дать Психее возможность убежать.

За окном ветер раскачивал ветви деревьев, и одна большая ветвь стукнула по стеклу окна. Баррет вздрогнул. Психея взглянула на окно, а затем перевела взгляд на побелевшего от страха Перси.

– Это все твоих рук дело, – злобно сказала она, неожиданно шагнув к нему и ударив по щеке.

Все, даже Баррет, с изумлением посмотрели на нее. Ее удар оставил яркое пятно на белом лице Перси.

– К-кузина, – начал оправдываться он, – я не хотел… я не предполагал…

Не слушая его, Психея со всей силой толкнула Перси, и он покачнулся, ударившись спиной об окно. Раздался треск. Он вскрикнул и, поскользнувшись, рухнул на груду обломков разбитой рамы.

От звона посыпавшегося стекла все застыли на месте – все, кроме Психеи. Она словно в ужасе прижала ладони к лицу и бросилась к поверженному Перси. Наклонившись, помогла ему сесть.

– Господи! Что я наделала! Прости меня, Перси.

Гейбриел с недоумением наблюдал, как она хлопотала над поверженным кузеном. Ахая и успокаивая его, она вынула из рукава носовой платок и прикладывала его к царапинам и мелким порезам на лице и руках Перси.

Баррет улыбнулся:

– Вероятно, ты все же не победил, Синклер. Утратил все свои таланты. – Он указал на Психею. – Уж тебе-то следовало знать, что нельзя доверять женщине. Слабых всегда тянет к слабым.

Психея повернулась к Гейбриелу.

– Этого бы не случилось, если бы из-за вас бедный Перси не сошел с ума от ревности. Он только хотел защитить мою честь, честь, которую вы украли у меня, в очередной раз соблазнив женщину! – Она тяжело дышала от сдерживаемого возмущения, и щеки ее пылали.

– О, ладно, Синклер! А то я почти разочаровался в тебе. Не попробовать такой лакомый кусочек – это на тебя непохоже. Когда я убью тебя, наступит моя очередь.

Гейбриел до боли напрягал руки, рвавшиеся растерзать Баррета. Эта тварь не имела права даже дышать одним воздухом с Психеей, тем более так говорить о ней. Психея не слабая, и она не предательница. Он никогда не поверит, что она может покинуть его.

Когда Баррет замолчал, Психея, присевшая рядом с Перси, медленно поднялась.

Она с отвращением посмотрела на Баррета.

– Вы можете иметь удовольствие убить этого негодяя, но лишь после того, как я сделаю то, что хочу.

Один из людей Баррета собирался остановить ее, но Баррет помешал ему.

– Нет, – сказал он. – Это даже интересно.

Гейбриел пристально смотрел в сверкающие глаза Психеи, приближавшейся к нему. Ее пухлые губы были плотно сжаты, а лицо побледнело. Когда она подошла ближе, он увидел, что она как-то странно прижимает окровавленный платок к поясу. Незаметным движением руки она немного развернула платок, чтобы он увидел что в нем.

Гордость захлестнула его. Острый осколок оконного стекла!

«Вот она, моя умная девочка!» – подумал он, сдерживая улыбку. На мгновение ее прекрасные глаза ответно блеснули, и в них было столько доверия к нему, что ему стало страшно. Он не имел права разочаровывать ее.

Психея остановилась перед ним.

– Так вы думали, что можете украсть и мое сердце, и мою репутацию? – сурово спросила она.