Читать книгу - "Король в Чёрном - Валентина Зайцева"

Самир втянул воздух сквозь зубы, сжал свой живой кулак и с силой ударил им по подлокотнику кресла. Выдох вырвался из него глубоким рычанием. Я слышала, как когти его металлического протеза вгрызаются в деревянный подлокотник, оставляя глубокие борозды на поверхности. Он был натянут подо мной, как тетива лука, нуждающийся в движении, рвущийся с поводка.

— Ты маленькая ведьма… — прорычал он.

Я начала расстёгивать пуговицы его жилета, а затем развязала галстук. Заставляя себя не спешить, я продолжила с его чёрной шёлковой рубашкой. Я заставила себя растянуть этот процесс. Теперь мои руки оказались у его талии, и я расстегнула последнюю пуговицу и раздвинула ткань в стороны. Он не надел майку, за что я была ему безмерно благодарна.

Позволив обеим своим рукам скользить вверх по его груди, я восхищалась ощущениями от прикосновения к нему. Твёрдый, как мрамор, но податливый под моими пальцами. Он вздрагивал от моих прикосновений, словно не ожидал их. Словно не привык к ним. Узоры на его груди были красивыми и завораживающими в своих геометрических сочетаниях и линиях. Я видела их в горячем источнике той ночью, но тогда не могла по-настоящему оценить их красоту.

Он обладал силой бога, но… он был здесь. Сейчас. Со мной.

Пока мои руки блуждали, прослеживая линии, впитывая его ощущения, он продолжал двигаться и вздрагивать под моими прикосновениями.

— Ты не позволяешь людям прикасаться к себе? — спросила я.

— Редко, если вообще позволяю. Мало кто предлагает — ещё меньше тех, кому разрешено.

Я наклонила голову ближе, позволив языку скользнуть по линии его уха, затем прикусила его кожу и вновь прошептала:

— Эгоист, пытаешься лишить меня этого.

Я начала покусывать его челюсть, прямо под краем маски, а мои руки скользили вдоль его боков.

— Оба раза до этого было нечестно. Ты не позволял мне по-настоящему прикасаться к тебе. По-настоящему наслаждаться тобой.

Низкое рычание снова вырвалось из Самира — звук, полный потребности и разочарования. Его руки сорвались с подлокотников и потянулись ко мне. Я отстранилась и озорно улыбнулась ему. Я погрозила пальцем перед его лицом.

— А-а-а, — укоризненно произнесла я.

Он вернул руки на подлокотники, но, казалось, это потребовало от него всей его силы воли. Это была игра — игра, в которую он добровольно согласился играть, — но он уже напрягался на пределе своего терпения.

— Я собираюсь не спешить с тобой. Теперь моя очередь, — объявила я.

Я позволила пальцу, которым я его дразнила, скользнуть по его груди, прослеживая линии чёрных чернил. Наклонившись, я заменила палец своим языком.

— Однажды, думаю, мне бы хотелось облизать каждую линию твоих татуировок, — произнесла я.

На мгновение Самир сорвался. С рычанием он попытался схватить меня за бёдра, чтобы притянуть сильнее к доказательству моих усилий. Я хихикнула и встала, соскользнув с его колен, прежде чем он успел это сделать. Я отошла и встала перед ним.

— Правила такие простые, — передразнила я его комментарии о нашей игре в покер.

Самир сжал подлокотники кресла так сильно, что дерево заскрипело. Но он не сломался. Он не потерял контроль и не разрушил нашу игру. С долгим, разочарованным вздохом он снова откинул голову назад.

— Очень хорошо, — прорычал он, звуча почти яростно, но его грудь вздымалась и опускалась слишком тяжело, чтобы по-настоящему скрыть его желание.

Это придало мне смелости продолжать.

На этот раз я раздевалась, потому что сама этого хотела, и не спешила. Я хотела, чтобы Самир смотрел, словно мне было всё равно. Было непросто удержать руки от дрожи. Когда я наконец полностью обнажилась, я вновь взобралась к нему на колени, оседлав его, как прежде.

Какое прекрасное создание находилось подо мной. Я отвела волосы с его лица, проводя пальцами сквозь чёрные пряди, откидывая его голову назад к спинке кресла.

— О да, судя по твоему чувственному выражению лица, ты только сейчас осознал своё влечение ко мне, — пожаловался он сквозь тяжёлое дыхание. — Очевидно, я какой-то похотливый зверь, соблазнивший тебя столь нагло и грубо.

Я рассмеялась и ненадолго прижалась головой к его плечу. Это было саркастичное и горькое заявление, но он говорил только правду.

— Помолчи и дай мне делать своё дело, — произнесла я.

— И что это за «дело» у тебя такое? — спросил он.

Я приложила палец к месту на его маске, под которым должны были быть его губы.

— Ты слишком много говоришь.

Когда он послушно замолчал, я позволила своим губам вновь найти его ухо, чтобы прошептать:

— Так что помолчи и узнай.

Глава 28

Сайлас

— Отпустите меня!

— В последний раз говорю: нет. И если ты ещё раз попросишь, я сверну тебе шею.

Низкий рык, а затем звук чьего-то тела, оседающего на землю.

— Чёрт возьми. Всё это отстой.

— Вот ты опять за своё, используешь это слово.

Я прислонился к дереву в лесной чаще, слушая, как Элисара и Григорий снова препираются. Парня не освобождали от цепей уже несколько дней. Теперь, по крайней мере, цепь обвивалась вокруг его шеи несколько раз, позволяя ему некоторую свободу передвижения — словно пёс на поводке. Элисара оставалась рядом с юношей, частично для того, чтобы он не сбежал, но также чтобы составить ему компанию. В конце концов, он был частью её собственной стаи, и я чувствовал, как её гложет вина за то, что щенка держат на привязи.

Элисара знала — Григорий немедленно побежит к Самиру и Нине, чтобы предупредить их о грядущей опасности. Я и сам хотел бы сделать это. Мне хотелось самому разорвать эти проклятые цепи и отпустить юного оборотня, чтобы он мог спасти своих друзей. Обречь Нину на могилу — это оставляло во рту мерзкий привкус, но Лириена была категорична. Чтобы спасти Нижнемирье, Нина должна умереть.

И это оставляло немалую боль в моём сердце.

Чьи-то руки обвились вокруг моей талии. Я посмотрел вниз на жену, которая шагнула ко мне и прижалась всем телом.

— Мне это не по душе не меньше, чем тебе, — произнесла Элисара. — Девушка не заслужила такой участи. Но жизнь в Нижнемирье никогда не была справедливой.

Я собрался ответить, но меня прервал столп пламени, взметнувшийся из-под земли в центре поляны. Огненный вихрь отбрасывал резкие тени, и мне пришлось прищуриться и отвернуться от неожиданного яркого света.

Ни Элисара, ни я