Читать книгу - "В СССР геев не было! - Ванда Лаванда"

талию, а ей было комфортно держать руку на его плече. Они двигались плавно, уверенно, слаженно, тем самым демонстрируя, насколько им хорошо и спокойно живется вместе, что они чувствуют друг друга с полу жеста, с полу шага. Наблюдая за их танцем со стороны, невозможно было не поверить, что они истинно счастливая супружеская пара. И что, прожив двадцать лет вместе, они сохранили, если не страсть, то любовь, уважение и теплоту по отношению друг к другу. А значит, запросто проживут еще лет двадцать, а потом еще и еще, пока смерть не разлучит их.

Оператор следил и за другими гостями. В кадр попала сестра Ани со своим мужем. Они, вроде, танцевали вместе, но она на полтакта торопилась, а он отставал, из-за чего они выглядели, как два несогласованных сбившихся маятника. Затем в кадре появилась Галя, которая стояла с мужем под руку, но они оба не торопились выходить на танцпол. Коротко промелькнула фигура Михаила. Он опирался плечом на колонну и завороженно смотрел куда-то, позади оператора. Камера развернулась почти на сто восемьдесят градусов, и на экране вновь стали танцевать виновники торжества.

Ярослав и Аня выглядели очень счастливыми.

1996-97 гг., зима

Папка «Новый год – 1997»

Включить воспроизведение.

– Наши дети совсем выросли. Никто из них не хочет наряжаться в карнавальные костюмы, даже Ира, – вздохнула Аня, продолжая расставлять блюда на новогоднем столе.

– Конечно, она не хочет, – цокнул из-за кадра Ярослав. – Ей позавчера исполнилось двенадцать лет! Она уверена, что уже взрослая. Еще пару лет, и будет отпрашиваться встречать Новый год с друзьями, как Димка.

– А Женя?.. – вдруг грустно спросила женщина, а ее руки зависли над блюдом с салатом из крабовых палочек.

– Что «Женя»?

– Он будет у Гайдука отмечать? С ним вдвоем?

– Когда я звонил поздравить Мишу, то не уточнял их планы, если честно. Но сомневаюсь, что ему будет интересно с крестным отцом, – хмыкнул Слава.

После слов мужа Аня поменялась в лице: от грусти не осталось и следа, а нахмуренные брови и сжатые губы выдавали тревогу и напряжение. Кадр дернулся, будто бы Ярослав попытался отключить запись, а затем положил камеру на открытую полку шкафа, объективом к стене, так что теперь была видна только старая статуэтка и угол фоторамки. Говорящих не было в кадре, но зато их было хорошо слышно.

– Не переживай. Женя не маленький, а Миша не идиот. Даже если Миша отпустит его отмечать с друзьями, то проверит и их, и место, и точно обговорит время возвращения, и действия в чрезвычайной ситуации. Он ответственный, нам не о чем волноваться…

– Но у него нет своих детей! И он не имел дела с подростками! – начала спорить Анна. – Думаешь, сильно будет Женя слушаться какого-то чужого дядю, когда нас, своих родителей не слушает?!

– Не знаю… Но Миша сам был подростком, разберется. А если что, он может позвонить нам. Ань, все будет хорошо. Я Мише собственную жизнь доверю!

– А жизнь сына? Лучше позвони ему сейчас и уточни, что они запланировали. Я должна знать!..

– Мы же согласились с его условием о трудотерапии? – немного жестко ответил Ярослав. – Женя живет у Миши, и они сами решают все вопросы, бытовые и не только. Мы не лезем с советами и помощью, мы не контролируем и не опекаем, а даем сыну…

– …почувствовать, как это, жить самостоятельно. Я это помню, Слава!

– Тогда к чему этот спор?

– К тому, что я не доверяю Гайдуку так, как ты. И я волнуюсь за сына.

– Миша – крестный Жени. И он не раз доказывал, что мы можем на него положиться.

– Он твой друг, а не мой. Так что не удивляйся, что я не разделяю твоей в нем уверенности, – голос Анны звучал не зло, а скорее обеспокоенно. – Да, ты знаешь его много лет, но… Все же Гайдук посторонний человек, а мы говорим о безопасности и благополучии нашего сына.

– Миша мне не посторонний, – почти без эмоций сказал Ярослав, но прозвучало это утверждение с непоколебимой уверенностью. – Миша мне как брат. Даже ближе, чем родные братья. Ты не знаешь и половины того, что он сделал для меня еще до нашего знакомства. И не знаешь, наверное, трети того, что он сделал для нашей семьи, пожелав остаться анонимным благодетелем.

– Да что, например?! Что такого он сделал, что стал тебе таким близким человеком? – вопросы женщины звучали, как завуалированные обвинения. Но даже если это было и так, такого тонкого намека Ярослав никогда бы не понял.

– Аня, тебе должно быть достаточно моего заверения в том, что Миша никогда не причинит вреда ни Жене, ни кому-либо из наших детей, – четко выговорил Слава, очевидно, не собираясь раскрывать мужские тайны.

– Но мне недостаточно. Вот ты же не разрешил Ире прошлым летом ехать на море с моей сестрой! Так почему я должна молча переживать за сына, который живет у твоего одинокого друга?! – Аня заговорила выше, а ситуация продолжила накаляться.

– Ты и сама не хотела, чтобы Ира с ними ехала! И ты не должна молчать, но позвони Мише с Женей завтра, поздравь их с Новым годом и пригласи в гости. Тогда убедишься, что всё с нашим сыном в порядке.

– Это не то же самое, Слава!

– Но так будет лучше! И для нас, и для него.

– Ты не можешь знать наверняка.

– Аня, давай не будем ссориться перед праздником? Если ты не доверяешь Мише, ладно. Но научись доверять своему сыну, – выдохнул Ярослав совсем рядом с микрофоном. Кадр снова дернулся, и картинка сменилась со статуэтки на типовой ковер и ноги в черных носках: камеру взяли в руки, опустив видоискателем вниз. – Ой, блин… Это надо стереть…

– М? Что там такое?

– Ничего-ничего, просто смотрю настройки…

На этом запись обрывалась.

1999 г., весна

Папка «Свадьба Евгений и Мария»

Включить воспроизведение.

Вместо целого фильма, как с юбилея свадьбы Смирнитских-старших, в папке Смирнитских-младших был только короткий клип на три-четыре минуты. Может быть, потому что самого Михаила никто не пригласил, а может быть, потому что и у родителей Жени не было всех записей. В любом случае, это была просто нарезка красивых кадров с молодоженами.

Вот они в ЗАГСе обмениваются кольцами. Женя выглядит напряженным, а Мария – счастливой. На фоне стоят их родные с букетами цветов. Матери тихонько утирают слезы.

Вот молодые вместе с гостями чокаются бокалами с шампанским. Часть пенного напитка проливается на пол и, если бы не наложенная сверху музыка, можно было бы услышать смех, поздравления и