Читать книгу - "Неукрощенная - Элизабет Лоуэлл"

Ее слова только усилили раздражение. Гнев Доминика вырвался наружу.

– Ты была наедине с рыцарем, про которого говорят, что он всегда только и делал, что старался завладеть твоим сердцем и телом. Если бы Мари жалась к этому ублюдку, мне было бы наплевать! Но это делала моя собственная жена! Ты стояла так близко и жеманничала с ним!

– Я никогда ни с кем не жеманничала. Я не девка – я целительница.

– Иногда трудно определить, в чем состоит разница между ними.

– Дункану это всегда было легко. Он знал, кто я такая на самом деле, целительница или шлюха. А мой собственный муж до сих пор не догадался об этом!

– Я пытаюсь, Мэг, я пытаюсь… Но этот ублюдок мешает мне. Мэг, скажи честно, за кого ты болела во время поединка?

– Как ты можешь спрашивать меня об этом? – прошептала Мэг.

Она отвернулась и стала собирать со стола свои вещи. Ее руки тряслись от гнева: Доминик не уважает ее, Доминик не доверяет ей!

– Я пошлю в ванную Саймона, – сказала Мэг.

– Не надо, – голос Доминика был холоден и пуст.

– Как тебе угодно, господин. Но мне кажется, что человеку, который никому не доверяет, нужно иметь возле себя телохранителя: вдруг кто-нибудь из домочадцев вонзит кинжал ему в спину?

Доминик молча пошел за Мэг в ванную. Он понимал, что всему виной его скверный характер и острый язык, больно ранящий людей, но он ничего не мог с собой поделать. Мэг, склонившаяся над полуголым Дунканом, стояла у него в глазах.

– Ты любишь его? – спросил Доминик.

– Я люблю его как друга детства.

Доминик стал снимать оружие.

– Ты никогда не любила его так, как женщина любит мужчину?

– Нет.

– Но он любит тебя.

– Нет, господин. Он просто с детства привязан ко мне. Больше, чем меня, он любит замок. Так же, как и ты. Дункан видит во мне способ стать важным человеком. Но король не приказывал ему жениться на мне, как тебе.

– Это благородная обязанность женщины – посредством замужества дать своим землям достойного защитника.

– Да, и я исполняю свою обязанность.

Доминик, которому собственные правильные слова почему-то не нравились, раздраженно замолчал. Он хотел услышать от жены, что не только обязанность заставляет ее стонать от наслаждения в его объятиях.

Мэг помогла Доминику раздеться. Когда он оказался без одежды, Мэг с волнением увидела, что пыл битвы перешел в любовный пыл – наверное, поэтому Доминик и был так зол. Мэг почувствовала, что страх за жизнь Доминика превратился в радость, что он жив. Но свирепый вид мужа останавливал любое проявление этой радости.

– Что же ты? Не хочешь приласкать своего мужа? Или твоя заботливость полностью истратилась на Дункана? – поинтересовался Доминик, залезая в ванну.

– С Дунканом я была лишь целительницей, – нежно ответила ему Мэг, – но ласки мои принадлежат тебе.

Ее улыбка обезоружила Доминика. Голодным взглядом он смотрел, как Мэг сняла накидку и верхнюю тунику, набрала в ладонь своего особенного мыла и подошла к ванне. Вода была теплая и пахла травами. Удары, полученные Домиником во время поединка, забылись, остался только любовный голод. Напряженная мужская плоть пульсировала все сильнее с каждым движением женской руки. Нельзя было понять, моет Мэг мужа или ласкает. Низким голосом она пела глендруидскую песнь обновления, смывая с Доминика ошибки и боли прошедшего дня, призывая надежду войти во властное тело ее воина. Когда Доминик уже не мог выносить этой сладостной пытки, он взял руку Мэг и поднес ее к той части своего тела, которая причиняла ему мучения сильнее, чем любая рана. От прикосновения нежных пальцев Доминик застонал и подумал, что сейчас он взорвется, как переполненный винный мех.

– Мэг…

– Да, мой господин.

– Саймон говорит, что после боя я похож на зверя.

– Саймон прав. – Мэг надавила ногтями на твердую плоть Доминика. – Но теперь я знаю, как вытащить занозу из лапы моего зверя, – добавила она. – Теперь я это знаю.

– Это не заноза, – возразил Доминик, защищая свое мужское достоинство.

– Да, – прошептала Мэг, продолжая ласкать его. – Это замечательный волшебный меч.

– Волшебный? – Доминик дышал хрипло и быстро. – Как так?

– Хотя он и жесткий, но не холоден, а горяч и приносит не боль, а радость… жизнь, а не смерть. И это – чудо.

Доминик откинул голову на край ванны.

– Раньше я не ревновал женщин, – признался он. – Но когда я представил тебя в объятиях Дункана, я хотел убить его на месте.

Пока Доминик говорил, его пальцы скользнули под складки нижней туники Мэг. Доминик провел ладонью по всей длине ее ноги, задержал руку сначала на колене, потом на бедре. Мгновение спустя его рука уже исчезла в теплом пространстве между бедрами Мэг.

– Как же мне не ревновать? – спросил Доминик. – Мужчина убьет кого угодно за такое пламя.

Мэг нежно сжала мужскую плоть Доминика рукой и тихо сказала:

– Неужели ты думаешь, что я так глупа, что не могу отличить любовного рая от детской дружбы?

– Когда ты держишь меня так, я вообще не могу думать.

Мэг улыбнулась.

– В твоих объятиях я чувствую себя, как в раю, – прошептала она. – Дункан – мой друг, Доминик. Я никогда не касалась его так, как тебя. Только твой меч вызывает у меня такое желание.

В глазах Доминика загорелся первобытный огонь.

– Нужно закрыть дверь, – еле выговорил он. – Есть кое-что такое…

– Что?

В ответ Доминик только посмотрел на Мэг, но его взгляд был красноречивее любых слов. Мэг прислушалась, но до ванной не долетало никаких звуков, кроме шума из большого зала, где пировали рыцари.

– Никто не войдет сюда, – заверила она.

Тогда Доминик продолжал:

– От сарацин я узнал вещи, которые заинтересовали меня. Но раньше у меня не было желания пробовать их.

– Какие вещи? – полюбопытствовала Мэг.

Доминик притянул ее к себе и прошептал ей на ухо:

– Я хочу тебя, моя колдунья.

– Я вся твоя.

– Ты будешь кричать от удовольствия.

– Я хочу, чтобы больше удовольствия получил ты. Ты научишь меня?

– Нет, я не буду этого делать, – произнес вдруг Доминик решительно.

Но это все-таки произошло, и ванная комната услышала стоны и крики блаженства.