Читать книгу - "Мара и Морок. Трилогия - Лия Арден"

и что-то говорит нескольким подчинённым. С места поднимается Марк, а за ним Кирилл – один из самых молодых солдат, с короткими русыми волосами, большую часть времени торчащими в разные стороны в беспорядке. Кирилл – один из тех, кто не боится со мной разговаривать и временами в пути задаёт вопросы о Марах и моей жизни. Он никогда не обижается и не давит, если я не желаю отвечать, просто понимающе улыбается и меняет тему, рассказывая всякие пустяки о Серате.

Солдаты вдвоём подходят ко мне, я поджимаю ноги ближе к груди, решая, что Аарон приказал им швырнуть меня в палатку, но молодые люди быстро сооружают небольшой костёр. Я с недоумением наблюдаю за их действиями.

– Что вы делаете? – решаюсь спросить я, после того как Марк приносит горящую ветку из основного костра, чтобы поджечь тот, что теперь сложен передо мной.

– Командир попросил сделать для тебя, раз ты не желаешь сидеть с нами, – спокойно поясняет Кирилл.

– Не нужно…

– Нужно. Здесь холодно, а нам несложно, – отрезает Марк, подтаскивает два коротких полена и кидает их рядом с костром. Кирилл в это время почти бегом возвращается, неся три кружки с горячим чаем, и раздаёт нам.

Я не пью, но грею руки о тёплую металлическую кружку. Молодые люди присаживаются на короткие поленья и начинают ворочать прутьями горящую ветку в костре, чтобы огонь быстрее разошёлся.

– Это был приказ? – спрашиваю я у них, когда повисает неловкая тишина.

– Скорее просьба, – хмыкает Марк.

Я оборачиваюсь в сторону большого костра, но Аарон уже куда-то ушёл. Возможно, решил проверить тех, кто стоит в карауле вокруг нашего лагеря. Марк и Кирилл, временами отхлёбывая горячий напиток, молча продолжают своё дело. Оранжевые язычки пламени становятся увереннее, захватывая всё новые и новые ветки и куски дерева. Вокруг нас делается светлее и теплее. Теперь я чувствую, как озябли руки, несмотря на кожаные перчатки. Я ношу всё те же, что Аарон украл для меня в последней деревне.

– Вы же знаете, что я… – вновь начинаю я, замечая, что они не уходят.

– …Агата?

– …Мара?

Одновременно спрашивают они.

– …мёртвая. И от холода я не умру. – Мне немного неловко, что они уделяют мне столько внимания, хотя это не обязательно. Ни один из них не проявил ко мне агрессии или пренебрежения за эти дни, поэтому я не испытываю к ним ненависти. В конце концов, они солдаты и подчиняться своему командиру – их работа и долг. Они не виноваты в событиях прошлого, которые связывают меня и род Ласнецовых.

– Знаем, – бодро отвечает Кирилл.

– Но среди нас нечасто бывают девушки, – говорит Марк.

– Даже мёртвые, – поспешно добавляет Кирилл.

– Большинство девушек нас сторонится, замечая форму и зная, что мы отряд Морока.

Марк распускает завязки на наруче левой руки. Снимает его и демонстрирует чернильный рисунок, что занимает почти всю внутреннюю сторону предплечья. Вначале кажется, что рисунок выполнен какими-то неуклюжими, временами слишком резкими линиями, словно хаотично переплетённые тени, но, приглядевшись, я начинаю различать голову шакала с длинными ушами и разинутой пастью, полной острых зубов. Я подаюсь вперёд, стягиваю перчатку, чтобы прикоснуться к чернилам. Никогда такого не видела, они будто часть кожи. Не стираются и не оставляют отпечатка на моих пальцах. Если Марку и неприятно моё прикосновение, он никак этого не показывает, сидит спокойно, позволяя мне рассмотреть рисунок.

– Такое есть у каждого, – добавляет мужчина, и я, опомнившись, убираю руку. Он вновь надевает наруч и перчатки.

– У Аарона… У Александра тоже есть такая? – спрашиваю я.

– Есть, но только не на руке.

– Мы хоть сами с Тенью напрямую не связаны, но из-за формы и нашего занятия приличные девушки, да и вообще большинство людей обходит нас стороной, – поясняет Кирилл, а я киваю, понимая, о чём он. Даже Мары когда-то решили отстраниться от своих мрачных братьев, что уж говорить об обычных людях.

– Вот что бывает, если работать на Морока, – усмехается друг Аарона.

– Да! Нам не нравится, когда девушки думают, что мы какие-то грубые солдаты, или бегут как от чумы.

– Вообще, мы воспитанные, – добавляет Марк.

Они постоянно дополняют речь друг друга, почти перебивая, а я верчу головой, смотря то на одного собеседника, то на другого, не имея шанса вставить и слово.

– Ты слышал, что я сказал? Воспитанные!

Марк не сильно бьёт палкой Кирилла по ноге, когда тот с неприличным хлюпаньем отпивает чай. Подчинённый от неожиданности чуть не окунает нос в кружку, втягивает голову в плечи и продолжает пить очень тихо.

– Среди нас принц как-никак! Нужно вести себя прилично, как в светском обществе, – по-доброму насмехается мужчина.

– Но Алекса… Его высочество тоже временами хлюпает и руками ест, – жалостливо бормочет Кирилл.

– Всё дело в поведении, – начинает нравоучения старший, размахивая всё той же палкой. – Видел, как он трапезничает? Даже с пальцами, покрытыми жиром после мяса, сидит будто боится, что его невидимая корона с головы упадёт. А если и хлюпает, то с таким видом, словно так и должно быть.

Я поворачиваю голову к главному костру, чтобы проверить его слова, забывая, что Аарон ушёл куда-то. Марк заходится в тихом смехе, наблюдая за моим резким движением.

– И с чувством юмора у нас всё отлично, – скромно улыбается Кирилл, когда я переключаю внимание обратно на собеседников.

– Кроме Александра – у него самые несмешные шутки, – скалится в улыбке Марк, наклоняясь вперёд, словно сообщая мне какой-то секрет.

– Старшие, бывает, жалуются, если он решает пойти с нами в таверну, – со всей серьёзностью согласно кивает Кирилл, и его тёмно-синие глаза сверкают в свете костра.

Я в изумлении гляжу на молодых людей, удивляясь их фамильярности по отношению к своему принцу, а также тому, с какой лёгкостью они говорят всё что думают.

– Вначале это играет нам на руку. Девушки забывают о своём волнении и слетаются к нашему столу из-за его симпатичного личика. – Марк упирается рукой в колено и заговорщически понижает голос, а Кирилл несогласно фыркает. – Но только до тех пор, пока он не открывает рот, и там даже медовуха в кружках киснет от его унылых шуток.

Я не успеваю зажать рот рукой, прежде чем смешок вырывается наружу, и начинаю смеяться. Смех выходит глупый, вначале слишком громкий. Затем я осекаюсь и неловко кашляю. Молодые люди смотрят на меня с недоумением, а потом на их лицах появляются хитрые улыбки, и они тоже посмеиваются.

– Это было слишком просто, – хмыкает Марк.

– Мы так и знали, что проблема в Александре. Даже Павел был в этом уверен, – Кирилл взмахивает рукой в