Читать книгу - "Костер на снегу - Нэн Райан"

— Что прикажете, милорд?

Эшлин оттолкнулся от притолоки и взялся за брюки.

— Повернись задом! — приказал он хрипло.

* * *

Натали казалось, что она всплывает из неизмеримых темных глубин. Веки долго отказывались подниматься, но, наконец, ей удалось приоткрыть глаза. Вокруг все плыло, возникали и исчезали странные образы. Она не имела ни малейшего представления, где находится.

Когда зрение немного сфокусировалось, Натали увидела мужской силуэт. Человек сидел неподвижно, со склоненной на грудь головой и не замечал, что его пожирают языки пламени. Натали дернулась и закричала во весь голос.

Кейн, дремавший в кресле у огня, был разбужен тихим стонущим звуком. Он сразу бросился к Натали и увидел, что она мечется по постели и что по щекам ее катятся слезы. Она пыталась повернуться на спину. Он удержал ее, поймав за руки.

— Это я, милая, — прошептал он. — Не бойся!

Однако бред продолжался, и Натали снова забилась в его руках. Более часа Кейну пришлось сжимать ее в объятиях, чтобы конвульсии не дали ране открыться. Натали то рвалась куда-то, то пыталась забиться под одеяло, то кого-то бессвязно звала. В конце концов пришлось привязать ее за руки к спинке кровати.

— Выхода нет, — объяснял Кейн, обматывая ее запястья мягким от многочисленных стирок льняным полотенцем. — Главное, чтобы рана не открылась.

В течение следующих часов ему приходилось то ослаблять узел, чтобы не слишком давил, то снова затягивать.

Кромешная тьма снова и снова подступала к Натали, грозя поглотить, а когда наконец ей удалось выскользнуть из ее мертвенных объятий, она с ужасом поняла, что лежит обнаженная и связанная. И кто-то был рядом, кто-то склонялся над ней — судя по ширине плеч, мужчина. Она хотела крикнуть, но ей это не удалось.

— Тише, милая, успокойся! Я здесь, я тебя не покину…

Размытое лицо обрело четкость очертаний, Кейн Ковингтон? Нет, это невозможно. Тот никогда и ни за что не назвал бы ее милой. Значит, это просто сон.

Натали ощущала безмерную усталость и сама не заметила, как провалилась в сон, и тогда Кейн смог наконец вздохнуть с облегчением. Но это продлилось недолго: к ночи она горела в лихорадке. Бред возобновился.

Стремясь согреть свою подопечную, Кейн посильнее разжег пламя. Это не помогло. Не зная, как облегчить ее муки, он сидел рядом и беспомощно смотрел, как она тщетно пытается освободить руки. Льняные путы мешали ей свернуться клубочком. В жарко натопленной комнате Натали не могла согреться. Устав метаться, она впадала в оцепенение, но инстинктивный страх перед могильным холодом снова заставлял ее судорожно двигаться.

Наконец Кейн почувствовал, что дольше такого не вынесет. Дождавшись, когда Натали чуть утихла, он быстро сбросил с себя одежду, развязал руки Натали и лег с ней рядом, одной рукой сжимая оба ее запястья, а другой обняв за плечо пониже раны, чтобы не дать ей возможность перекатиться на спину и потревожить рубец. Почти сразу же Натали прижалась к нему в инстинктивном поиске тепла. Не сознавая, что происходит, она льнула к Кейну так отчаянно, словно хотела вплавиться в него, а он, здоровый и полный сил, реагировал на это самым неподходящим для данных обстоятельств образом. Они лежали в объятиях друг друга, дрожа всем телом и часто, неглубоко дыша. Оба были в лихорадке, причина которой у каждого была своя. Кейну не удавалось даже отодвинуться, чтобы затвердевшей плотью не упираться Натали в живот. Округлости ее груди терлись о его тело, а он мог только скрипеть зубами.

Никогда еще Кейн не презирал себя так за неспособность справиться со своими инстинктами. Он говорил себе, что это отвратительно — желать женщину, которая борется за свою жизнь. Это низко! Бесчеловечно! Единственное, что он старался делать, — это не прикасаться к Натали иначе чем по необходимости.

На рассвете, когда Кейн уже измучился сверх всякой меры, наконец наступил кризис. Натали затихла и стала дышать ровнее. Кейн позволил себе задремать, а потом и впасть в глубокий сон.

И это было ошибкой.

* * *

Где-то около полудня Натали начала приходить в себя. Полубессознательное состояние, в котором она находилась, сменилось просто сном. Затем постепенно наступило пробуждение.

Органы чувств оживали поочередно, и первым вернулся слух. Глухой шум в ушах уступил место реальному потрескиванию и шипению углей в камине, вою ветра за окном. Проснулось обоняние, и стало ясно, что в помещении пахнет дымком сосновых дров и кентуккийским виски. Был и еще какой-то запах, но его Натали никак не удавалось определить. Вкус подсказал, что во рту сухо и противно, а осязание — что рядом находится что-то теплое.

Приподняв необъяснимо тяжелые веки, Натали первым делом увидела лапу снежного барса. Запутавшись между прошлым и настоящим, она сразу подумала о старом шамане, улыбнулась и снова закрыла глаза, зная, что все в порядке, что ей нечего опасаться.

— Тахома…

— Он был здесь вчера, — сказал ей на ухо знакомый вкрадчивый голос, — но уехал.

Зеленые глаза Натали широко раскрылись. Перед ней было смуглое лицо Кейна Ковингтона. Это в его объятиях она так доверчиво покоилась. Они лежали рядом в постели.

Сознавая свою наготу, и без того пристыженная и возмущенная, Натали пришла в бешеную ярость, когда поняла, что и Кейн не обременен одеждой.

— Грязный ублюдок! — крикнула она и, собрав все силы, оттолкнула его.