Читать книгу - "Зачем ловеласу жениться - Тесса Дэр"

Тут Тоби заметил Реджинальда. А следом за ним в гостиную вошел Джосс. Снова поднявшись, он прошептал:

— Мама, тут Реджинальд.

— О, пусть он тоже узнает, — ответила мать. — Теперь мне нечего стыдиться. Йорк умер, и теперь уже ничего не имеет значения. — Она громко разрыдалась.

Мисс Осборн, сидевшая с ней рядом, покосилась на Тоби.

— Что мне делать? — спросила она шепотом.

Тоби вздохнул и беспомощно пожал плечами. Он никогда не видел мать в таком состоянии, никогда.

Реджинальд, пробравшись сквозь толпу, оказался наконец рядом с кушеткой.

— Августа отправила мне в контору записку, — сообщил он. — Как жаль, черт возьми, что Йорк от нас ушел! — Он бросил взгляд на леди Олдридж. — Она тяжело восприняла утрату, верно?

Тоби кивнул:

— Да, похоже на то. Очевидно, они были близки.

— Мы были любовниками, — всхлипывая, пробормотала мать Тоби.

Реджинальд изменился в лице и тихо присвистнул:

— Однако…

Мисс Осборн осторожно похлопала леди Олдридж по плечу.

— Ну, будет вам… Не стоит, — тихо сказала она. Но мать Тоби по-прежнему заливалась слезами.

В этот момент к ним подошел Джосс. Тоби кивнул ему.

— Прошу прощения, — пробормотал Джосс. — Возможно, я вам помещал. Но видите ли… Я был в конторе мистера Толливера, когда принесли записку. И я подумал, что должен почтить память покойного. — Он посмотрел на женщин, сидевших на кушетке. — Простите, я не знал…

— Не надо извиняться, — перебил Тоби. — Никто не знал. Хорошо, что ты пришел.

Его мать еще громче разрыдалась, и мисс Осборн снова покосилась на Тоби.

— А это не Монкриф у дверей? — с надеждой в голосе спросил Джереми. — Я давно хотел с ним поговорить.

— Нет, не уходи, — сказал Тоби, придержав друга за рукав. Он нисколько не осуждал Джереми за попытку сбежать, однако ему хотелось, чтобы тот остался.

— Я даже не знаю, как он умер, — всхлипывая, причитала леди Олдридж. Реджинальд протянул ей чистый носовой платок, и она, в очередной раз высморкавшись, продолжала: — Говорят, с ним случился апоплексический удар, но доктор отказывается раскрывать мне подробности. Было ли ему больно? Страдал ли он? Мне невыносима сама мысль о том, что он умирал тут в одиночестве, в своей кровати… О, это слишком ужасно, чтобы даже пытаться себе представить!

— Если у него действительно был апоплексический удар… и если это случилось с ним во сне, то скорее всего он не испытывал никакой боли, — тихо сказала мисс Осборн.

— Дорогая, вы очень добры, но… Прошу меня извинить, но я бы предпочла услышать эти заверения от его доктора.

— Она и есть доктор, — заявил Джосс.

Хетта мельком взглянула на него.

— Капитан Грейсон хочет сказать, — пояснила мисс Осборн, — что я получила серьезную медицинскую подготовку и приобрела профессиональный опыт благодаря своему отцу — довольно известному доктору. Но то, что я вам сейчас говорю, я узнала, когда была еще ребенком. Моя мать перенесла апоплексический удар, когда я была совсем маленькой. Кровоизлияние было серьезным, ее парализовало, и она так и осталась до конца жизни прикованной к постели. У нее пропала речь. За год, что последовал за тем, самым первым, кровоизлиянием, она перенесла много других, не таких сильных. — Хетта сделала глубокий вдох, потом продолжила: — И я всегда сидела рядом с ней, когда отец был занят в больнице. Я читала ей вслух, а также поила ее чаем или бульоном. Вначале эти ее приступы трудно было даже распознать. Со стороны казалось, словно мать спит. Она едва заметно вздрагивала, и веки ее чуть трепетали. Потом она просыпалась с немного испуганным видом, но боли она не чувствовала. Никогда не чувствовала боли.

Все молчали. Никто не решался заговорить. Но Тоби был уверен, что все сейчас думали об одном и том же — о мисс Осборн и ее несчастной матери. Слава Богу, что мистер Йорк ушел быстро и скорее всего без мучений. А вот что должна была чувствовать девочка, вынужденная стать сиделкой у постели своей парализованной матери?.. Об этом было даже страшно подумать.

— Выходит, он не страдал? — слабым голосом спросила леди Олдридж. — Вы уверены?

— Да, уверена, — ответила мисс Осборн. Голос ее стал тихим и ласковым. — Я была рядом с мамой, когда она умирала. Она ушла без боли и мучений.

— Что ж, я рада за нее, — пробормотала леди Олдридж. — И за вас тоже.

— Мама, мама, я здесь, — послышался женский голос. Все повернулись к двери и увидели Августу, только что вошедшую в комнату. Тоби вздохнул с облегчением и, поднявшись на ноги, уступил сестре место рядом с матерью.

— О, Августа! — Леди Олдридж бросилась в объятия дочери. — Августа, я любила его.

Поглаживая мать по волосам, Августа что-то шептала ей, пытаясь успокоить. А мисс Осборн, пробормотав извинения, поспешно вышла из комнаты. Через несколько секунд за ней последовал Джосс, оставив Реджинальда и Джереми продолжать жалкие потуги на светскую беседу.

А Тоби просто стоял в стороне и молчал.

Выскочив из комнаты, Хетта быстро проследовала в холл. Потом вдруг остановилась и, закрыв ладонями лицо, разрыдалась.

Ей очень хотелось отойти подальше от этого дома, прежде чем откроются шлюзы, но она не успела — теперь рыдала неподалеку от двери гостиной. Было бы приятно думать, что единственная причина этих слез — сочувствие леди Олдридж или даже внезапно накатившая скорбь по давно усопшей матери, но, увы, все было совсем не так. Причиной ее слез были зависть и страх. Зависть к тем, кто познал сладость долгой и прочной привязанности. Что же касается страха, то она ужасно боялась, что проживет всю жизнь в одиночестве, превратится в старуху, а оплакивать ей будет некого.

И никто после ее смерти не будет скорбеть по ней.

Внезапно сильные руки схватили ее за плечи. Она замерла на мгновение, потом прошептала:

— Уходи. — Ей не надо было поднимать голову, чтобы узнать этого человека. Она и так прекрасно знала, кто это.

— Нет, не уйду, — последовал ответ. — Тебе нужна поддержка, и я намерен тебя поддержать.

У нее не осталось ни сил, ни желания сопротивляться. И гордости тоже не осталось. К тому же она действительно нуждалась в поддержке, очень нуждалась.

Те же сильные руки вдруг развернули ее спиной к стене и крепко обняли. Уткнувшись лицом в широкую мужскую грудь, Хетта всхлипнула и прошептала:

— О, Джосс…

— Тсс… Все хорошо. Ничего не говори.

Он стал осторожно поглаживать ее по волосам — раз, другой, третий. Так ее давно уже никто не успокаивал, с тех пор как заболела мать.

— Не плачь, Хетта, — послышался тихий голос Джосса. Она тут же расслабилась и сделала глубокий вдох. А он поглаживал ее по волосам и нашептывал ей на ухо ласковые слова, пытаясь успокоить. Но Хетта все равно плакала, она не могла сдержать потоки слез.