Читать книгу - "Неидеальный - Галина Джулай"

— Какой смысл теперь об этом жалеть. Ребенок не виноват, и никак не должен страдать в этой ситуации. А когда он родится… Поверь, ты будешь рад. Это не передать словами… Это что-то совершенно особенное, когда ты на руки берешь своего ребенка.

Мой ангел, как всегда, поражает своей добротой и пониманием. Чувствуя ее поддержку каждый день, мне кажется, что мы справимся. Совсем справимся.

***

ЕВА

На календаре февраль. Я прописалась в этой больнице, и иногда кажется, что я не уйду отсюда никогда. А сколько стоит мое здесь пребывание, я вообще молчу. Да, оплачивает все Давид, но все же.

Сегодня понедельник, и я жду прихода своего врача. В надежде услышать что-нибудь приятное.

— Здравствуйте, Ева. Как самочувствие? — Наталья Францевна заходит в палату.

— Спасибо, все хорошо. Что с анализами? — не терплю этой формальности, пусть лучше сразу к делу переходит.

— Ева, Ваши анализы не радуют, белок перестал стоять на месте, он увеличивается. Это плохо. Я понимаю, срок большой, но нужно выбирать…

— Нет, — перебиваю врача. Я знаю, она говорила мне о том, что возможно, придётся избавиться от ребенка, если положение будет ухудшаться, но я даже думать об этом не хочу. — Мне нужен этот ребенок, — почти кричу я.

— Успокоитесь, и подумайте. Речь идёт о том, что Вы можете умереть раньше, чем доносите его, — строго говорит Наталья Францевна.

— Нет. Я плачу Вам огромные деньги не для того, чтоб Вы мне сказали, что я не могу родить.

— Во-первых, Вы платите не мне, а клинике. Во-вторых, Вы можете родить, но ни этого ребенка. При таком гестозе Ваши почки откажут.

— Делайте, что хотите, но вылечите меня.

— Вы у нас уже второй месяц. Конструктивное лечение не действует, белок растет. Давление тоже.

— Пробуйте ещё что-нибудь, — настаиваю я.

— Я не собираюсь брать ответственность на себя, — честно признается женщина. — Я скажу Вашему мужу, он должен знать, что Вам угрожает. Я понимаю, решение тяжёлое, и Вы вместе должны его принять.

— Нет. Не смейте, — она не знает, что Давид мне не муж и даже не жених. И, что я, потеряв ребенка, потеряю и его. А если он узнает, что может избавиться от нас, да он только рад будет на пару со своей секретаршей. Ему говорить нельзя. — Я подпишу бумаги, возьму ответственность на себя, — ищу выход, предлагаю вариант, только бы сохранить ребенка, и не говорить Давиду.

— Ева, я хочу, чтоб Вы понимали. Если Вы умрёте, никакая бумага меня не спасет. Я понимаю, Ваше желание сохранить малыша, но подумайте, я ведь не враг Вам. Моя обязанность сохранить Вам жизнь, а вторая беременность может протекать совершенно по-другому. Вы молодая женщина, у Вас все впереди, если Вы будете здоровы. А сейчас, Вы свое здоровье гробите, — я сдаюсь.

— Какая критичная отметка, сколько можно ещё подождать? — спрашиваю я.

— Не знаю. Если белок станет и дальше подниматься… Тут опять же, всё зависит от Вашего организма. Но, если он дойдёт до четырех… Это будет край, дальше я Вам ничего не гарантирую.

В среду приехал Давид, мое настроение было невозможно скрыть, но и рассказать ему правду я не осмелилась. Пока мы разговаривали, малыш начал шевелиться, и я положила его ладонь на живот, чтоб он тоже услышал. Я не отрывала взгляд от Давида, пока он прислушивался к шевелению, хотелось увидеть радость, но скорее он был в недоумении, но руку не убрал, даже когда я перестала ее держать. В груди расплывалось тепло, расползалось, отогревало, дарило надежду.

Я сдавала анализ мочи каждое утро, и каждый раз молилась, чтоб результат был другим. И когда, спустя две недели меня вызвала врач к себе, я так надеялась услышать хорошие новости. Но мне не повезло. Мой организм сопротивлялся. Он не хотел этого ребенка, он пытался от него избавиться всеми силами.

— Ева, больше тянуть нельзя, — начала серьезно Наталья Францевна. — Сегодняшний белок три и девять. Ваши почки могут отказать даже завтра.

— Что Вы предлагаете? — комкая край туники спросила я.

— Я предлагаю кесарево. Да срок маленький, всего двадцать шесть недель, но есть шанс, а главное, Вы останетесь живы.

— Когда? — охрипшим от волнения голосом.

— Сегодня, — глядя мне прямо в глаза. — Сообщите мужу.