Читать книгу - "Квартирный вопрос - Екатерина Риз"

— Сейчас снег пойдёт.

Я тоже посмотрела за окно, но почти тут же отвернулась и спрятала лицо у него на груди. Глеб обнял меня двумя руками и пристроил подбородок у меня на макушке. Я щекой к его груди прижималась и чувствовала себя довольной и счастливой. Когда же зазвонил телефон, даже ногой от досады топнула. Глеб руки разжал, а я посмотрела с сожалением.

— Ответь, — проговорил мне в губы, — мне на работу нужно.

Поцеловал меня быстрым, спешным поцелуем, а когда отошёл, я перевела глаза за окно и удивлённо нахмурилась, разглядывая крупные хлопья снега, которые медленно кружась, опускались на землю.

— Пахнет чем-то вкусным, — удивилась Сонька, когда заявилась ко мне под вечер. — Пирогами, что ли?

— И пирогами тоже.

Подружка сочувственно посмотрела.

— Сорвалась?

— Пока нет, но чувствую, что долго не продержусь, — покаялась я. — Особенно, если Мартынов будет меня откармливать, как грозится.

— Ты его всё-таки простила? — Сонька усмехнулась и остановилась посреди гостиной, уперев руки в бока. Выглядела при этом весьма вызывающе. — Я бы на твоём месте…

— Ты на своём месте разбирайся, — посоветовала я и пояснила: — Я, знаешь ли, замуж хочу.

— Я тоже хочу, но я бы не простила.

— И ради бога.

Сонька подошла к столу, приподняла салфетку и посмотрела на румяный пирог. Принюхалась.

— Вкуснятина. А с чем?

— С капустой.

— Почему с капустой? — нахмурилась Сонька. — Я же с ягодами люблю.

— А Глеб с капустой. И вообще, Сонь, отстань. Я сумки едва дотащила до дома. Вот если бы ты мне помогла, ведь я тебя звала, я может, и испекла бы с ягодами. В знак благодарности.

— А-а… То есть, другого повода для благодарности, как помогать тебе сумки с продуктами таскать, ты не нашла?

Я промолчала, но улыбку прятать не стала, и подружка, видимо, поняла, что в перепалку, пусть и шуточную, я вступать не собираюсь, и просто молча уселась за стол и попросила чаю.

— Хотя, я даже рада этому, — сказала она.

— Чему именно? Я пирожные купила, хочешь?

— Не хочу, но буду. То есть хочу, но не должна хотеть, но всё равно буду.

— Очень логично.

Достала из холодильника пирожные, выложила их на тарелочку и на стол, перед подружкой, поставила.

— Так чему ты рада?

— Что ты опять готовишь. А то это как-то ненормально было… непривычно. Пустой холодильник, зелёный чай и минус два размера. — Сонька помешала чай ложкой. — Это всё от тоски, Женька, — заметила она грустно.

— Я всё это знаю, Сонь.

— Но сейчас ты счастлива? Мартынов твой, хоть и сволочь, но вернулся, и ты даже замуж за него собираешься…

— Я счастлива.

— Но он ведь сволочь! — напомнила Сонька и хитро улыбнулась.

— Не уверена, что он нужен мне другим.

— Да, — вздохнула Сонька, — в этом вся наша беда.

Я нахмурилась.

— Если ты пришла жаловаться мне на дядю, то лучше не начинай, — предупредила я её.

— Почему это? Ты мне подруга или кто?

— Подруга. Но смею напомнить, что ты мне обещала, что делать этого не будешь.

Сонька надулась.

— И кому мне теперь жаловаться?

— Я не знаю. Маме?

— Ты с ума сошла? — фыркнула она. — Мама его называет не иначе, как Боренька и говорить ей что-либо бесполезно.

Я усмехнулась.

— А ты родителям уже рассказала?

Сонька заметно занервничала.

— Я расскажу… Потом.

— Когда потом? Сонь, тебе стыдно, что ли?

— Нет, конечно! Просто боюсь, что они не одобрят его выбор.

Я рассмеялась.

— Это точно! Твоя мама всегда говорила, что ему нужна домовитая жена, которая пылинки с него сдувать будет, а от тебя этого вряд ли дождёшься.

— Почему это? Он тебе что, жаловался?

— Нет. Но я тебя знаю.

— Он всем доволен, Женя.

— И это я знаю.

— Пока, по крайней мере, — добавила Женька, призадумавшись. И вдруг меня огорошила, заявив: — Все они — сволочи. — И посмотрела на часы. — Он мне уже час не звонит!

Дядя так и не позвонил, зато приехал и столкнулся с Сонькой, уже собравшейся уходить, на лестничной клетке. И не посмотрев на меня, возмущённо взмахнул рукой, глядя на Соньку.

— Я что, должен по всему городу за тобой бегать?

— А нечего бегать, — отозвалась та, королевским жестом закидывая за плечо край палантина, — можно просто позвонить!

— Так ты не отвечаешь!

— И что? Позвонить-то всё равно можно было. Вдруг бы я в этот раз ответила?

Дядя глухо зарычал и зубами заскрипел, разглядывая её, а я даже думать боялась, какими эпитетами он её сейчас мысленно награждает.

Я вежливо кашлянула, тем самым привлекая к себе внимание.

— Может, вы в квартиру войдёте? Не зачем перед соседями концерт устраивать.

Дядя на меня посмотрел, вздохнул и поздоровался.

— Привет, Женька.

— Привет, — кивнула я в ответ и дверь пошире распахнула. — Войдёте? Или поедете ругаться домой?

Пока дядя раздумывал, а Сонька изображала из себя окаменевшую от обиды статую, на лестнице возник Мартынов, с чемоданом и набитым портфелем под мышкой. Поднялся на площадку и на дядю с Сонькой посмотрел.

— Что творим? — заинтересовался он, а едва удержалась, чтобы его ногой не пнуть. Всегда ведь влезет не в своё дело!.. Промолчать не может.

Дядя на него уставился, потом перевёл взгляд на чемодан, и спросил, забыв поздороваться:

— Чего это?

Глеб посмотрел на меня и плечами пожал:

— Переезжаю.

Дядя взглянул на меня, а я глаза виновато опустила.

— Что здесь происходит? — повысил он голос.

Сонька выразительно на него уставилась.

— Ох, Боря, вот ты в своём репертуаре! Все вокруг давно всё поняли, один ты, как на Камчатке!

— И что все поняли?!

— Он уже даже вещи принёс! Включи воображение.

— Соня, — попыталась я одёрнуть подружку убитым голосом.

— Ну что Соня? Он меня специально злит!

Мартынов помялся немного, а потом двинулся в квартиру, провожаемый тяжёлым дядиным взглядом. А тот, как только Глеб скрылся в квартире, уставился на меня.