Читать книгу - "Территория души. Книга 2 - Наталья Батракова"

Утром разговаривал с Николаем. Рад, что у Веры все хорошо и ее сегодня выписывают. В то же время остался тяжелый осадок о того, что он так и не решил вопрос с ребенком. Но пока ты рядом с ними, я спокоен. Кстати, ты чудесно смотрелась рядом с Ванечкой.

Встретимся вечером. Целую. Костя».

Анна снова перечитала письмо, но уже не бегло, а вдумчиво цепляясь за каждую строчку, каждое слово, пытаясь отыскать я нем скрытый смысл. Впрочем, искать, похоже, было нечего. В свойственной ему стремительной манере он сказал все, что хотел.

«…Чудесно смотрелась рядом с Ванечкой». «А вот это он, пожалуй, зря написал», — грустно усмехнулась она. Хорошее настроение сразу куда-то улетучилось.

После ночи, проведенной в гостинице, Анна твердо решила не заниматься больше самообманом и отдаться новому витку отношений с Костей спокойно, без всякого сопротивления. Она скучала без него в редкие свободные минуты и в то же время не строила никаких радужных планов.

Глубоко вздохнув, она посмотрела на часы, закрыла почтовый ящик и, выйдя из Интернета, выключила компьютер.

«Начало девятого. Поеду прямо к Дербеневым. Вера уже давно дома, а вот Ваньку завтра забирать из больницы. Надо ей помочь его принять», — Анна сложила в портфель документы, набросила на плечи дубленку и вышла из кабинета.

Петр дремал в машине на откинутом сиденье.

— На Паньковскую? — спросил он, открыв глаза. Анна молча кивнула головой.

— Много работаете, Анна Николаевна, — водитель отпустил тормоз и вырулил по хрустящему льду с парковки. — Вам бы отдохнуть не мешало, на вас лица нет. В первый день вы намного свежее выглядели.

— Ну, если мужчина говорит, что лица нет, то, значит, так оно и есть… Устала, и домой хочу, к дочери. Два года мечтала о подобной командировке и только сейчас поняла, как тяжело быть оторванной от дома, семьи.

— А в Минске кто-то остался?

— Никого. Это долгая история, но все мои родные на кладбище, у бывшего мужа новая семья. Даже квартиры не осталось.

— А Константин Петрович?

— Константин Петрович — мой бывший начальник, и, если разобраться хорошенько, именно ему я обязана тем, что уехала. Не взял бы он меня в Киев четыре года назад, ничего бы в моей жизни не изменилось. Сидела бы в двухкомнатной квартире, работала где-нибудь… Так что, как видишь, меня с ним многое связывает, — уклончиво ответила Анна.

До квартиры Дербеневых доехали молча: ни о чем таком Петр больше не решился спросить. Отпустив водителя, Анна по привычке посмотрела на окна: в двух из них горел свет.

— Мама! Это Аня! — громко крикнула Маша из прихожей, пряча в шкаф дубленку гостьи. Несмотря на улыбку, по ее лицу было видно, что она сильно расстроена. — Ты проходи, мама в спальне. Кушать хочешь? Сейчас разогрею.

— Может быть, мы всех подождем? — неуверенно предложила Анна. — Костя приедет. А где папа?

— Так ведь дядя Костя не приедет! Разве ты не знаешь? — удивилась Маша. — Папа звонил ему около шести, у него с паспортом проблемы. После этого мама сказала, что хочет отдохнуть и попросила папу уйти.

— Так, может, и я не вовремя? — с трудом скрыв разочарование, остановилась Анна у двери в спальню.

— Нет, тебя она ждет. Петру звонила, узнавала, скоро ли приедешь.

Неожиданно Маша схватила Анну за руку и затащила в свою комнату.

— Аня, поговори с ней о Ванечке, пожалуйста! — девушка сцепила руки и посмотрела на нее полным безысходности взглядом. — Она даже слышать о нем ничего не желает! Если… Если она не согласится и Ваня будет жить у отца, я перееду к ним… Вот, — выдала она и опустила руки.

Анна закрыла глаза и потерла лоб пальцами левой руки. Именно такой реакции Веры она ждала и боялась, понимая, что любящая женщина может простить все или почти все, лишь бы не потерять любовь, но не плод любви своего возлюбленного с другой женщиной, что, собственно, и произошло. Но сейчас ситуация изменилась, надо было только помочь Вере взглянуть на нее с другой стороны.

— Здравствуй, родная, — Вера полулежала на постели и держала в руках пульт от телевизора. — Думала, не дождусь. Кто ж столько работает?

— Ты так работаешь, — Анна склонилась и поцеловала подругу, — я так работаю. Таких ненормальных много. Все, у кого проблемы в личной жизни, полностью посвящают ее работе.

— Только вот теперь я сожалею, что, имея семью, пропадала дни напролет в командировках, — улыбнулась краешком губ Вера. — Машка сама по себе выросла, Николай постоянно неухоженный был. Все обижался, ворчал, а я воспринимала это как попрание моих прав. Лучше бы обед готовила.

— Самообман, Вера, — Анна присела на край кровати. — Ты бы никогда не променяла путь самосовершенствования на жарку бесконечных котлет и варку вашего замечательного украинского борща. Другое дело, что надо учиться все совмещать, а вернее — чередовать.

— Тогда уж точно нигде порядка не будет: ни в семье, ни на работе… Ты уже знаешь, что Костя не приедет? — сменила тему разговора Вера.

— Знаю. Маша сообщила.

— Расстроилась?

— Расстроилась, — честно призналась Анна. — Только-только письмо прочитала, где сообщал, что скоро выезжает. И вот, на тебе… Даже не позвонил.

— Бывает. Он сам расстроен. Николай говорил, проблем у него много возникло. Надо же, письма пишет! — довольно улыбнулась она. — Я уж и не надеялась, что он дойдет до подобного! Но так ему и надо, пусть помучается над вопросом, как вернуть тебя обратно.

— Вера, все дело в том, что я вряд ли вернусь.

— Как это вряд ли? Вернешься, как миленькая! — возмутилась Вера и, приложив руку к прооперированной груди, привстала на постели. — Пошли, поужинаем и поговорим о твоем возвращении.

На кухне беседа продолжилась, но совсем на другую тему. И виной тому была Анна, которая, заглянув в приоткрытые двери других комнат, как бы невзначай поинтересовалась:

— А кроватку еще не привезли?

Над столом повисла немая пауза. Опустив глаза в тарелку, мать и дочь даже не переглянулись.

— Маша, достань, пожалуйста, из холодильника соевый соус, — проигнорировав вопрос, попросила Вера. — Рекомендую, — протянула она Анне маленькую бутылочку.

— Спасибо, Вера, но, если честно, терпеть не могу сою! В Штатах все на ней помешаны, а я не могу себя побороть. Не мой вкус.

— Ну и зря.

Как ни в чем не бывало, она капнула соус в тарелку и медленно принялась разделываться с телятиной. Три женщины ужинали в полной тишине, где было слышно лишь редкое позвякивание столовых приборов, и думали об одном и том же. Во всяком случае, Анна была в этом уверена.

— Спасибо, — произнесла Маша, поставила в посудомойку тарелку и скрылась за дверью своей комнаты.

— Вера, так нельзя, — снова приступила к главной теме Аня. — Я тебя не пойму, накануне операции ты сама собиралась встретиться с Галей и Ванечкой, и вдруг сейчас в тебе снова проснулись гордыня и самолюбие. Но ведь все изменилось.